Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Эти слова были неприятно знакомы Шону. Он мысленно увидел картину опустошения. Увидел землю, свою землю, почерневшую от пожаров, увидел разрушенные фермы без крыш. Услышал вой ветра на пустой земле, тоскливый, как сиротский плач, как протест погубленного народа.
– Генерал Ачесон... – начал он, но Ачесон читал депешу.
– Проклятие! – рявкнул он. – Будь он проклят! Опять этот Леруа! Он вернулся и перехватил транспортную колонну тех самых кавалеристов, которые его разгромили. Уничтожил ее и исчез в горах.
Ачесон положил листок на стол перед собой и смотрел на него.
– Кортни, – сказал он, – возвращайтесь и поймайте его.
Глава 49
– Завтрак готов, нкози.
Майкл Кортни оторвался от книги и посмотрел на слугу.
– Спасибо, Джозеф. Сейчас приду. Два часа ежедневных утренних занятий проходят так быстро! Он посмотрел на часы на полке над кроватью – уже половина седьмого – и быстро встал.
Причесываясь, он смотрел на свое отражение в зеркале. Его мысли занимали сегодняшние дела. Предстояла большая работа.
Отражение смотрело на него серьезными серыми глазами с лица, строгие черты которого портил большой нос Кортни. Волосы у Майкла черные и пружинят под щеткой.
Положив щетку, Майкл снова раскрыл книгу, чтобы перечитать один абзац. Внимательно прочел его и вышел в коридор.
Энн и Гаррик Кортни сидели на противоположных концах длинного обеденного стола Тёнис-крааля и выжидательно смотрели на него.
– Доброе утро, мама.
Она подставила лицо под поцелуй.
– Доброе утро, папа.
– Здравствуй, мой мальчик.
Гарри был в мундире со всеми знаками различия, нашивками и украшениями, и Майкл почувствовал знакомое раздражение.
Что за бахвальство! Вдобавок напоминание, что Майклу уже девятнадцать, идет война, а он отсиживается на ферме.
– Поедешь сегодня в город, папа?
– Нет, буду работать над воспоминаниями.
– О!
Майкл бегло взглянул на мундир. Отец слегка покраснел и занялся едой.
– Как твои занятия, дорогой? – нарушила молчание Энн.
– Хорошо, спасибо, мама.
– Я уверена, что с последним экзаменом у тебя будет так же мало трудностей, как со всеми остальными.
Энн собственнически улыбнулась и протянула руку. Майкл быстро убрал свою и положил вилку.
– Мама, я хочу поговорить с тобой о поступлении в армию.
Улыбка Энн застыла. В конце стола Гарри выпрямился в кресле.
– Нет! – рявкнул он с необычной яростью. – Мы уже говорили об этом. Ты еще маленький и будешь делать то, что тебе говорят.
– Война почти окончена, дорогой. Подумай об отце и обо мне.
Опять начинается. Еще один долгий льстивый умоляющий спор... Это до того раздосадовало Майкла, что он вскочил и вышел из комнаты. Во дворе ждала оседланная лошадь. Он вскочил на нее, повернул к воротам и перемахнул через них, распугав кур. И в ярости галопом поскакал к главному чану.
Родители в столовой слушали топот копыт, пока он не стих в отдалении. Гарри встал.
– Ты куда? – выпалила Энн.
– В кабинет.
– К бутылке бренди в кабинет, – презрительно поправила жена.
– Не нужно, Энн.
– «Не нужно, Энн», – передразнила она. – «Пожалуйста, не нужно, Энн». А больше тебе нечего сказать?
Ее голос утратил мягкость, которую она так старательно культивировала. Теперь в нем звучала горечь, накопленная за двадцать лет.
– Пожалуйста, Энн. Я не дам ему уехать. Обещаю.
– Ты? Не дашь? – Она рассмеялась. – Как ты его остановишь? Позвенишь медалями? Как ты остановишь его, если за всю жизнь не сделал ничего полезного?
Она снова визгливо засмеялась.
– Почему бы тебе не показать ему твою деревянную ногу и не сказать: «Пожалуйста, не оставляй своего бедного папочку-калеку»?
Гарри распрямился. Лицо его побледнело.
– Он меня послушается. Он мой сын.
– Твой сын!
– Энн, пожалуйста.
– Твой сын. Вот это да! Он не твой сын. Он сын Шона.
– Энн.
Он пытался остановить ее.
– Откуда у тебя может быть сын?
Этого он не вынес и пошел к двери, но голос жены преследовал его, язвя в два самых больных места: искалеченность и импотенцию.
Он добрался до кабинета, захлопнул дверь и закрыл ее на ключ.
Быстро прошел к массивному шкафу за письменным столом.
Налил полстакана и залпом осушил. Потом опустился в кресло, закрыл глаза и потянулся за стоящей за ним бутылкой. Снова осторожно налил и закрыл бутылку пробкой. Эту порцию он пил неторопливо, растянув не меньше чем на час. Он научился продлевать и поддерживать теплое сияние.
Он расстегнул и снял китель, встал, повесил его на спинку стула, снова сел, отхлебнул из стакана, придвинул поближе стопку исписанных листков и на верхнем прочел:
«Коленсо. Отчет о Натальской кампании генерала Буллера. Полковник Кортни, кавалер Креста Виктории и ордена „За выдающиеся заслуги“.
Гарри отложил первую страницу и взялся за следующие. Прочитав это много раз, он и сам уверовал в то, что это правда. Хорошо написано. Он знает, что хорошо. Знают и в издательстве Уильяма Хайнеманна в Лондоне, куда он отправил черновик первых двух глав. Там хотят как можно быстрее напечатать всю книгу.
Все утро он проработал, не торопясь и чувствуя себя счастливым. В полдень старый Джозеф принес ему в кабинет еду. Холодные цыплята и салат на фарфоре, бутылка белого капского вина в белоснежной салфетке. За едой он продолжал трудиться.
Вечером, переработав последний абзац последней страницы, он отложил перо и улыбнулся.
– А теперь пойду взгляну на моего красавца, – сказал он вслух и надел китель.
Ферма Тёнис-крааля стоит на возвышении у самого подножия откоса – большой дом с выбеленными стенами и голландской крышей. Перед ним засеянные травой террасы чередуются с клумбами азалий и синих рододендронов; с одной стороны загоны для лошадей: два больших загона – один для чистокровных кобыл, другой для годовалых жеребят. Здесь Гарри остановился у ограды и посмотрел, как жеребята тычутся в вымя матерей.
Хромая, он двинулся вдоль забора к небольшой выгородке, обнесенной девятифутовой изгородью, завешанной брезентом на столбах. Там содержали его скакового жеребца.
Цыган ждал его, кивая головой, похожей на змеиную, грива сверкала золотом в лучах заходящего солнца; он прядал ушами и нетерпеливо приплясывал.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
