света достану. И заморожу покрепче сарая!
Я покачал головой:
— Нет. Сарай не загорелся. Его подожгли.
— Что-о? — Земляна изумленно повернулась ко мне.
— Ну, вспомни — дверь была заперта снаружи. Следовательно, вариант «заснул бухой с сигаретой» отпадает. Вариант с лучиной — тоже. Уверен, что трупа мы на пожарище не найдём. И огонь шёл снаружи, от стен. Не изнутри. Это — поджог, а не несчастный случай.
— Быть не может…
Я развёл руками. Дескать, не может так не может. Моё дело маленькое — носом ткнуть в очевидные факты.
Впрочем, спорить Земляна не стала. Поняла, видимо, что я прав. Пробормотала:
— Но зачем? Кто это сделал?
— Зачем — понятно. Чтобы ты не смогла вернуться. А кто — тот, кто проследил за тобой. Кто понял, что ты ушла Знаком. Кто-то, кому очень сильно не хотелось, чтобы ты вернулась.
— Но ведь деревенские сами звали охотника⁈ Прохор говорит, умоляли, в ногах ползали!
— Они-то, может, и умоляли.
Я вспомнил персонажа в капюшоне, мелькнувшего на болоте. Когда я сначала истребил плантацию зреющих лягушек, а потом угробил нечто сокрытое под землёй, обогатившее меня аж на десять родий.
Тоже поднялся на ноги и решительном шагом направился к толпящимся в отдалении аборигенам.
Те перчатку на моей руке разглядели ещё издали. Принялись благоговейно кланяться.
— Давно загорелось? — кивнув на останки сарая, спросил я.
— Не, — выступил вперёд рослый, степенный мужик.
«Староста», — мелькнуло в голове. Я мысленно поставил себе плюс за то, что начинаю шарить в деревенской иерархии.
— С полчаса, может, как полыхать начало.
— Внутри никого не было?
— Слава богу, никого! Господь милостив.
— А рядом с сараем никто не крутился?
— Нет. Кому тут крутиться, на отшибе? Да и день в разгаре, работают все.
Я усмехнулся.
— Да. Это я вижу. Все, как один — вкалывают в поте лица.
— Дяденька там был, — послышался вдруг детский голос.
Между старостой и стоящим рядом с ним мужиком протиснулась девчушка лет шести.
— Какой ещё дяденька? — нахмурился староста. — Чего попусту болтаешь?
— Я не попусту! Я сама видела!
— Ишь. Видела она. Твой дом — вона где, — староста махнул рукой. — А сарай — вона! Чего тебе тут делать?
— Траву ходила рвать. Мамка велела, для курей. Возле изб хорошей нету, а на луг больно далеко топать. Да и боязно, там уж лес недалеко, — девчушка повела плечами. — Вдруг нечисть утащит?
— Правильно, что на луг не пошла, — похвалил я. — Вот отчитаемся о полном истреблении нечисти в районе — тогда гуляй где хочешь. А этот дяденька, про которого ты говоришь. Он как выглядел?
— Никак.
— То есть?
— Ну, он в таком платье был, как батюшка в храме. Только без золотых узоров. А на голове — колпак, не видать ничего. Страшный дяденька. Я его, как увидала, так и бросилась домой! Чуть корзинку не потеряла. А корзинка-то новая. Ух, и страху натерпелась!
— Ясно. А что этот дяденька делал?
— Дверь подпирал. Там на щеколду закрыто, а он доской подпёр, да ещё камнем большим.
Я оглянулся на подошедшую Земляну.
— Слышала? Теперь сомнений нет?
Та покачала головой. Внимательно присмотрелась к девочке. Присела перед ней на корточки.
— Тебя как звать, кроха? Ты чья?
— Фимкой звать. А бати у меня нету. О прошлом годе лихоманка унесла.
— Анфисы-вдовы дочка, — подтвердил староста. — Анфиса в город на рынок уехала, целебными травами торгует. Тяжко ей, без мужика-то. К ночи вернуться должна.
Земляна задумчиво покивала. Достала из кошеля и протянула девчонке монету.
— Держи. Мамке отдашь.
Девчонка взвизгнула от восторга. А Земляна окинула аборигенов грозным взглядом.
— Ну? Чего толпитесь? Пожара не видали? Али работа ваша сама работается, покуда вы тут рты разеваете?
Народ поспешно начал расходиться. Земляна посмотрела на меня.
— Ты тоже почувствовал?
— Силу в девочке? Да.
Земляна вздохнула.
— Бедняжка.
— Почему? Сила — это ведь хорошо. Как подрастёт, без куска хлеба не останется. Ещё и мать прокормит. Радоваться за девчонку надо.
— Была б она пацаном, я бы радовалась. А девочку кто обучать станет? Бабья доля — известная. По хозяйству хлопочи с утра до ночи, да детей рожай.
— Ну, тебя же кто-то обучил?
— Обучил. Да только чего мне это стоило. Сколько слёз пролила…
— Ничего. Прогресс не стоит на месте. Доберётся и к вам сюда свободный голос феминизма. Хотя не дай бог, конечно. Знаем мы, чем такое заканчиваются. Сперва — оба пола равны, а потом — мужиков нужно контролировать, потому что не так уж они и равны. И кофе — женского рода, а то обидно. И вообще.
— Чего?
— Я говорю, присмотреть надо за этой девочкой, вот чего. Силе грех пропадать. Тем более, девчонка нам уже вон как пригодилась.
— Да это ей просто повезло. Причём тут Сила?
— Притом, что я нихрена не уверен, что будь на месте девочки кто-то другой, он бы этого дяденьку в колпаке вообще увидел.
Я рассказал Земляне о том, как мы с Захаром наблюдали «дяденьку в колпаке» возле лягушачьей плантации.
— Там-то мы оба его видели. Но мы — охотники. То, что Захара изгнали, не означает, что он утратил Силу. Да к тому же, от нас этот урод и не скрывался. А здесь, если верить девочке, разгуливал вокруг сарая, как у себя в лесу. Хотя, если бы его, странного незнакомца, заметил взрослый человек, наверняка поднял бы тревогу. А значит, скорее всего, гад был уверен, что его не видят. Накинул простенький морок — сквозь который обычный человек ничего не разглядит. Откуда ему было знать, что в селе живёт потенциальная охотница.
— Колдун? — помолчав, спросила Земляна.
— Да чёрт его знает. Может, и нет. Но других желающих запереть тебе выход сюда я что-то не могу придумать.
— Но ведь я
