обсудить сотрудничество. А в итоге ты слился, потому что напридумывал себе невесть что. Из-за глупых старых обид.
— Не выдумывай. Если я отказываюсь с кем-то сотрудничать, это значит, что у меня есть другие, более выгодные варианты. Чистый расчет. Ничего личного, Ариш, только бизнес.
— Ты продаешь свой продукт. Он покупает. Вам обоим это выгодно.
— Значит, с другими выгоднее, — парирует он невозмутимо и тут же посылает мне ответ, вновь едва слышно отхлебывая кофе. — Ждешь от меня оправданий? Арина, я давно уже не в том положении, чтобы перед кем-то оправдываться. И мои решения обсуждать запрещено. Каждое из них — четко выверенный запланированный шаг.
— Да помню я твои шаги, Нил, — отзываюсь я как-то слишком горестно. Его слова несут в себе двойной смысл. Или… это только я так воспринимаю? — Поэтому и говорю. Ты слишком поддаёшься эмоциям. Как будто не можешь мыслить разумно, когда дело касается нас. Взгляни, я принесла отчеты. Может, это немного тебя…
Бумаги замирают в моих руках и выжигают кожу на пальцах от последующих слов:
— У тебя все? — сдержанно перебивает меня Нил. — Если да, то я собираюсь ужинать… а потом у меня еще куча дел.
— Ты можешь здраво объяснить? Почему ты изменил свое мнение? Ты был согласен с ним работать.
— А он иначе выбивать для себя ценности не умеет? Только за твой счет? Похвально.
Нил вновь скалится. Опять хочет задушить издевками.
— Он не знает, что я здесь.
— Так я и поверил.
Его скучающий тон, как битой по коленям. У меня ноги подгибаются.
— Почему?! Почему ты никогда мне не верил!!! Почему?!
— Возможно, потому… что ты все время врешь? — невзначай уточняет он.
— Что я сделала такого, чтобы ты вот так меня ненавидел?! Я ни в чем не виновата! Ни разу тебя не обманула!! Почему, Нил?!
Глава 44
— Ресторан припомнить? — Нил вновь лишь отмахивается. Он не хочет… Нерушимый барьер между нами только крепчает. — Хотя, смысл? Обо всем остальном не стоит и заикаться…
Почему в его голосе столько невысказанной скорби? Нил мгновенно оказывается на ногах, отходит от меня подальше.
Мне хочется его ударить. Молотить кулаками по крепкой спине, пока он не почувствует хотя бы едва заметный укол совести за то, что сотворил со мной тогда. Но я продолжаю стоять без движения. Буду мозолить ему глаза до последнего.
— Арин. Мне не нужны ни лишние проблемы, ни потраченное в никуда время, — он оборачивается. — Я не собирался работать с твоим другом. Я рассматривал варианты сотрудничества с «УралСибМашем». Теперь мне это неинтересно. Давай на этом закончим. Демьяну привет. Пусть не расстраивается.
— Нил. В ресторане Дым просто ребячился. И всё. Не стоит принимать это так близко к сердцу. Если ты хотя бы заглянешь в отчеты, то…
— Я их уже изучил вдоль и поперек, от показателей задолженности и прибыли, до целесообразности использования основных средств и кадрового потенциала. Ничего нового ты мне не покажешь.
— И тебя это не устроило?
— Нет.
— Ложь. Иначе бы тебя не было в том ресторане под руку с размалеванной куклой.
Я чувствую себя сломленной. Рядом с ним эмоции разгораются, как пожар, и так же быстро тухнут.
— Зато она аборты от меня не делает, — Нил лишь ведет бровью, пронзая меня насквозь хладнокровностью и бездушием. — Но от нищего парнишки ж можно было.
— Не делала я от тебя аборт!!! Не делала!!! Ребенок уже был мертв!
— Арина, хватит мне врать! — Нил слетает с тормозов, в глазах его зреет опаляющее пламя, пока он мучительно медленно приближается ко мне. На каждый шаг — фраза, как хлыст. И Нил продолжает бить словесно. — Ты специально провернула все, как можно быстрее! И ровно тогда, когда меня не было рядом, и я не смог тебя остановить! Я просил подождать меня и ничего не предпринимать! А ты намеренно выждала нужный момент! Ударила в самое слабое место! А после — выдохнула с облегчением, когда избавилась от нежеланной тяжести и просто сделала круглые глаза, якобы не при делах!
— Беременность замерла, я же тебе говорила! У меня были на руках документы! Тебе любой врач бы подтвердил это! И сказал, что ждать было очень плохо! Любой специалист, что заглянул в то самое заключение, тебе бы всё объяснил!
— Что ты мне тычешь этими бумажками?! — разъярённо возмущается он. — Считаешь я не знаю, как дела делаются? Я столько в жизни этой липы пересмотрел — тебе и не снилось! И не надо из себя строить святую невинность!
— Ты считаешь, я даже подделала документы?! — вырывается у меня отчаянный крик.
— Да, я так считаю! Иначе ты бы не ходила и не радовалась, с улыбкой переписываясь со своим дружком!
— Нил! Очнись! Я не обманывала тебя! Я хотела нашего ребенка! Представляла, как возьму его на руки! Как ты его возьмешь! И мы вместе покажем ему весь мир! Как ты можешь говорить мне такие вещи!
— Хотела?! — язвительно переспрашивает он, приближаясь вплотную. Наклоняется и выкрикивает мне прямо в лицо. — Да ты билась в истерике в кабинете у врача, когда тебе сказали, что с танцами пора завязывать! Ты постоянно рыдала только потому, что мой ребенок в твои грандиозные планы не вписывался! Ты сама мне сказала, что не готова к младенцу и не хочешь его!!! Ты сама сказала!!! Будешь утверждать обратное?! Снова обман?! Или сделаешь вид, что просто забыла о своих словах?! Забыла, как радовалась «освобождению»?!
Посторонние звуки стихли в мгновение, мы с Нилом как будто находимся в вакууме. Я не в силах поверить, что он до сих пор так считает. Как он
