в кино, посидели в кафе, погуляли по солнечному октябрьскому городу и забрели в парк «Южный» неподалеку от нашего нового дома. А там – красота. Я давно так не отдыхала душой. Деревья все еще одеты в яркие цвета осени, но желтые клены у самого входа в парк стоят особняком. Девчонки впали в детство и уговорили меня поваляться в листве и пофотографироваться. Они выглядели спокойными и счастливыми, а мне только это и нужно.
На ужин мы заказали суши и пиццу и решили посмотреть романтическую комедию. Лаура сидела напротив экрана и выбирала в онлайн-кинотеатре фильм, я гремела посудой на кухне.
- Маам, а это чье? – недоуменно спросила Анель, сжимая в руках синий пуловер моего доктора. – Точно не папино, у него такой никогда не было.
Я нервно сглотнула, как будто меня поймали на месте преступления.
- Это…пуловер, - рассеянно ответила я.
- Да, я знаю, что это. Только что он делал на сушилке?
Черт! Я совсем забыла, что вчера повесила его на сушилку на лоджии. А теперь стою как провинившаяся первоклашка и не могу двух слов связать перед родной дочерью.
- Он моего друга. Арсена Ильясовича. Помнишь, я рассказывала про доктора, который меня спас?
Лаура услышала наш разговор, перестала возиться с пультом и посмотрела на меня с удивлением.
- Я же говорила, что был потоп. А Арсен проезжал мимо и заехал помочь. Пока работал, намочил пуловер, я дала ему футболку.
- Ну ладно, - хитро, щурясь промолвила Анель. – А доктора теперь пациентов дома навещают?
- Мы подружились, - еле выдавливаю из себя улыбку. – И он перекрыл нам воду.
- Мам, ты что с ним встречаешься? – Лаура встала с дивана, подошла к сестре и посмотрела на меня с вызовом.
Я обессилено села за стол и сжала пальцами переносицу. Ситуация вышла из-под контроля. Я планировала рассказать детям об Арсене чуть позже, но вновь вмешалась судьба. Это мне урок – впредь сушилку буду разбирать быстрее.
- Арсен Ильясович – это доктор, который сразу же понял,, что у меня перитонит. Меня тогда привезли на скорой. Рядом никого не было, папа уехал в Актау. Мне было очень больно и страшно.
Девочки молча садятся за стол напротив меня и я продолжаю.
- Арсен тогда взял меня за руку и сказал, что все будет хорошо. Он же оперировал меня целых четыре часа. За это время у меня резко упало давление, произошло кислородное голодание мозга. Но все закончилось хорошо, - мягко улыбаюсь. – И потом он, как мой врач, заходил несколько раз. Это же его работа. И мы вроде как подружились. Арсен Ильясович помогал мне сделать первые шаги после операции, потому что было больно даже дышать, не то, что ходить.
Поднимаю глаза и смотрю на дочерей. В глазах Лау снова блестят слезы, Анель кусает нижнюю губу.
- То есть ты с ним встречаешься? – нейтральным голосом задает вопрос Анель.
- Получается, так. Мы пока просто общаемся, - выдыхаю я.
- А почему так рано? Ты уже забыла папу? – Лау смахивает с щеки слезинку. – Ты его разлюбила?
- Мы с папой развелись. Каждый теперь идет своей дорогой. Но мы, конечно, не чужие друг другу люди, а ваши родители. Мы очень хотим все сделать правильно, чтобы вам было комфортно.
Между нами повисло молчание. Я всерьез настроилась на крики, подростковую истерику, возможно даже с битьем посуды и криками «Я тебя ненавижу». Но…
- Мааам, а я думаю, это хорошо, что ты с кем-то встречаешься, - неожиданно выдает старшенькая.
- Но Анелька, - возразила ей сестра.
- Нет, Лау, подожди. Мне уже почти 17, через год я может быть уеду учиться. Ты тоже мечтала поступить в Италию. Уедешь?
- Если поступлю, - потупила взор младшенькая.
- А мама останется одна. Мы будем приезжать раз или два раза в год. А потом выйдем замуж. А мама все равно будет одна. Мама, - Анель протягивает руки и мы скрещиваем с ней наши пальцы. – Я хочу, чтобы ты была счастливой. Неважно, с доктором или с кем-то другим. Ты же у меня такая молодая и красивая.
- Спасибо, милая, - теперь у меня глаза на мокром месте. – Лаура, а ты что думаешь?
Дочка встает, вытирает ладонями влажные щеки и говорит дрожащим голосом:
- Мне надо обсудить это с психологом. Как-то быстро вы все. У папы ребенок, у тебя друг. Я не знаю, я ничего не знаю.
Потом она разворачивается и идет к себе в комнату, из которой долго не выходит. Не рискую идти туда сама, понимая, что она не захочет со мной это обсуждать. Ужинаем с Анель вдвоем и больше темы моих отношений с Арсеном не касаемся. Потом все-таки ставим романтическую комедию «Отпуск по обмену», который я уже много лет смотрю под Новый год. Захотелось просто отдохнуть и отключиться от тяжелых мыслей. Лау выходит из комнаты и не глядя на нас берет тарелку, накладывает себе пиццу, суши и наливает в стакан газировку. Чувствую ее молчаливый протест, но понимаю, что надо дать ей время. И если она сказала, что поговорит с психологом - это уже хорошо.
В понедельник дел невпроворот. Диана так воодушевилась моим проектом, что быстро сделала дизайн кабинетов. Мы встретились с ней и Соней, у которой был законный выходной, в моей будущей школе. В первую очередь посчитали, во сколько мне обойдется ремонт. Ну что ж, все не так страшно, и это обнадеживало. Софья обещала свести меня со специалистом СММ, которая ведет страницу их канала. Она говорит, что мне нужна реклама в социальных сетях. Потом мы решили поехать перекусить. Из нас троих только Диана была на машине, поэтому мы дружно забурились в салон, включили песни нашей юности и поехали отмечать «День взятия Бастилии», как обычно говорит Софи.
В самый разгар наших споров о том, кто был все-таки самым классным из «Иванушек» , у Сони звонит телефон. Она смотрит на дисплей и в своей излюбленной манере потирает ручками. Подруга берет трубку, ставит ее на динамик и радостно говорит:
- Какие люди в Голливуде! Сколько лет, сто зим. На ловца и зверь бежит.
- Соня, кончай, - на другом конце провода раздается мужской смех.
- Кончать? Да я только разогрелась, милый, - игриво шепчет она.
- Пошлячка. Я по делу звоню.
