– Верю. Но в воздухе нет скал, камней и мелей, зато в этой бухте они на каждом шагу понатыканы. Или вам вживили в мозги какие-то хитроумные локаторы?
– Что за наезд, не пойму? Этот амбал сам на обострение пошел. Я должен был подождать, пока он мне хребет сломает?
– Тебе было сказано: вполсилы, – процедил Бондарь.
– Да все нормально, – раздался слабый голос Алика, копошащегося в том самом закутке, куда его отправил последний нокаутирующий удар. – За меня заступаться не надо. Я сам за себя постоять могу.
Произнеся эти слова, он не удержался на подгибающихся ногах и с размаху сел на прежнее место. Его уши, щеки и шея постепенно наливались глубинным малиновым свечением. Бондарь подумал, что с этой минуты стыд будет мешать Алику действовать так быстро, точно и уверенно, как того бы хотелось. Он метнул на напарника очередной убийственный взгляд: «Исправляй положение, мудак!»
– Счет два-ноль, – объявил Костя поднявшемуся-таки противнику. – Есть желание поквитаться?
«Нет», – откликнулись глаза Алика.
– Да, – прошептали его потрескавшиеся губы.
– Так давай. – Костя сделал приглашающий жест.
* * *
Для того чтобы одержать победу в поединке, иногда достаточно одной только мастерской техники. А вот для того, чтобы добровольно подставиться под удар, к мастерству следует приплюсовать мужество и самоотверженность. Тем более под удар такого силача. Силача, всеми фибрами души жаждущего реванша.
Увидев, как огромный кулак Алика соприкоснулся со шкодливой Костиной физиономией, Бондарь зажмурился.
«Похоже, сегодня мне придется обойтись без напарника, – пронеслось в его мозгу. – От человека, у которого нос сворочен набок, толку мало. Напрасно я позволил этим двоим меряться силами, ох, напрасно. Но кто знал, что они заведутся с пол-оборота?»
Открыв глаза, Бондарь увидел то, что и ожидал увидеть. Кости на катере не было, его как ветром сдуло, зашвырнув в море. Растерянный Алик перетаптывался на палубе и бубнил, что он, кажись, перестарался.
Потом его нижняя челюсть изумленно отвисла. Лицо Бондаря тоже значительно удлинилось. Потому что вынырнувший на поверхность напарник сиял, как новая копейка. Сколько стоящие на палубе ни всматривались в его лицо, обнаружить там хотя бы намек на ушиб или кровоподтек им не удалось.
– Могёшь! – уважительно пропыхтел Костя, взбираясь на борт.
Кинувшийся на помощь Алик придержал Костю за плечи и тревожно спросил, поворачивая его из стороны в сторону:
– Ну? Ты как? Цел?
– Твоими молитвами, – ухмыльнулся Костя.
Брови Алика приобрели страдальческий излом, как у сенбернара, пытающегося решить непосильную задачу.
– Но так не бывает! – жалобно воскликнул он.
Костя застенчиво потупился:
– Да просто я такой уродился, ударостойкий.
– Не может быть!
Алик внимательно посмотрел на его невредимую физиономию, потом переключил внимание на собственный кулак, сосредоточенно ощупывая его пальцами левой руки. В его взоре читалась смесь восхищения и недоумения. Он ничего не понимал. Для Бондаря случившееся тоже оставалось загадкой. До тех пор, пока они с Костей, прихватив «тормозки» и оружие, не сошли на берег.
– Тут главное скорость падения рассчитать, – пояснил напарник, когда Бондарь пристал к нему с расспросами. – И правильно угадать момент, когда нужно от земли оттолкнуться. Понимаешь, кулак летит тебе в физию, а ты удаляешься от него приблизительно с такой же скоростью, но чуточку медленнее.
– Почему медленнее? – недоумевал Бондарь.
– А чтоб соприкосновение все же состоялось. Иначе правдоподобного эффекта не получится. – Искупавшийся Костя самодовольно ухмыльнулся. – А так, видишь, сработало. Наш капитан точно знает, что задел меня. Потом он видел мое падение. Он убежден, что его удар достиг цели. Ему кажется, что мы квиты… ну, почти квиты. – Костина улыбка разъехалась до ушей. – Хотя это лишь иллюзия.
– Ну и ну, – пробормотал Бондарь, качая головой. – Подобного трюка я еще не видел.
– Могу научить.
– Нет уж, спасибо. Мне, знаешь ли, собственная башка дорога как память.
– Мне тоже, веришь? – Повертев шеей, Костя весело признался: – И чем больше я своей башкой рискую, тем она мне дороже.
– В таком случае, – сказал Бондарь, – после сегодняшней ночи ты ей вообще цену не сложишь.
Пройдя несколько шагов, Костя выдал неуклюжий каламбур:
– Если случайно ее не сложу, свою распрекрасную голову. – После короткой паузы он спросил, обращаясь скорее к себе, а не к спутнику: – Смешно? – Подумал-подумал и заключил со вздохом: – Не очень.
Бондарь промолчал. Шутка и в самом деле была не ахти. Особенно на фоне усиливающегося смрада мертвечины.
Глава 18Ночная бойня
Когда до конечного пункта путешествия осталось метров сто, напарникам пришлось снять футболки и обмотать ими лица. В таком виде они походили на парочку странствующих бедуинов. Если бы кто-нибудь заглянул в их сумку, он решил бы, что бедуины явились прямиком из пустыни, где проходили обучение в лагере террористов. Два заряженных пистолета, подзорная труба и запас провизии говорили сами за себя и не в пользу владельцев.
– Ну и вонища, – пожаловался Костя, вступая на территорию заброшенной бойни.
– Ничего, – прогнусавил Бондарь, – с моря дует ветер. Расположимся так, чтобы он уносил эту гадость подальше от нас.
– Неужели нельзя было пересидеть на катере хотя бы еще пару часов?
– Нельзя. Мы должны занять позицию первыми.
– А если музыканты из СБУ нас опередили?
Бондарь осмотрелся. Ничто не говорило о присутствии посторонних, хотя впечатление могло быть обманчивым. А вдруг Ариана тоже решила опередить возможных конкурентов? Ведь за «Флексоном» охотились еще и таинственные англичане либо те, кто представились таковыми Малютину. Вообще-то отключенные микрофоны делали их участие в операции маловероятным, но где гарантия, что Костя уничтожил все чужие «жучки» на Басманной?
Гадать на эту тему можно было до бесконечности, но торчать так долго на виду у потенциальных противников Бондарю не хотелось.
Где же спрятаться? Площадка, на которой они находились, примыкала к низкому зданию, сложенному из бетонных блоков. Стекол не осталось ни в одном из черных прямоугольников окон. За ними угадывались очертания полуразобранных агрегатов, назначение которых оставалось для непосвященных загадкой. Может быть, они применялись для обдирания туш, а может быть, их использовали при дроблении костей.
И то и другое не вызывало ничего, кроме отвращения.
Заглянув внутрь здания, Бондарь увидел, что от холодильных камер остались только воспоминания в виде отсеков, разделенных кирпичными стенами. Под потолком тянулись стальные балки с приваренными к ним крюками. Над грудами хлама, устилающего пол, роилось столько мух, что здание, казалось, вибрировало от их тысячеголосого зудения.
