Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Итак, он делал одну очень простую вещь. Он вел великую империю к краху. Естественно, с лучшими намерениями. Потому что за крахом и падением (а то и загадочной смертью) императора ожидался приход наследника, Светлого Вана, или же Плешивого Хэна, — кому как нравится. «Справедливость будет восстановлена, в Поднебесной возродится гармония» — вы мне на самом деле это сказали, господин Чжоу, или это игра моего воображения?
Ну, а потом… договорится ли новый император с помощью своего верного слуги Чжоу с Ань Лушанем, или же наследнику придется стать героем империи, подавив восстание? Скорее второе. Слишком много крови уже пролил мятежный полководец.
Но — далее: похоже, у неприступного Тунгуаня имперские войска тоже долго не продержатся. Потому что это не отвечает планам господина Чжоу. Которому, судя по истории с арестами Ношфарна и других, увы, верит пока что его будущая жертва — премьер-министр Ян Гочжун. А пока он ему верит, жди неприятностей на поле боя. Недолго, видимо, гореть сигнальным кострам по эту сторону Тунгуаня, говорящим о том, что ущелье держится.
Мне лично это было почти все равно. Потому что я был человеком, писавшим письма заговорщикам. Я был человеком, с чьего стола утащили список сторонников заговорщика в столице. И я же был человеком, самым неприятным образом связанным с одной очень влиятельной дамой из семьи Ян. То есть наглядным свидетельством… чего? — получается, сговора этой семьи с негодяем Ань Лушанем.
Ой-ой. Правда, я же был человеком, который подготовил для заговорщиков — а не для императора, как я думал, — договор о помощи и границе сразу с двумя государствами, находящимися за ней. Халифатом и уйгурами.
Переговоры, как я знал из почты, прошли успешно, и очень скоро отряд конницы из Круглого города, так же как и воины-уйгуры, должен был подойти к землям империи, дабы оказать ей помощь в борьбе с мятежом. А Ань Лушань должен был понять, что дни его сочтены.
Но вот теперь получалось, что император тут был ни при чем. Он мог попросту не знать о том, что глава его Ведомства по делам иностранцев, господин Чжоу, готовит такие договоры. Потому что Чжоу готовил их не для императора, а для Плешивого Хэна. Он с моей помощью ковал оружие для нового владыки Поднебесной, оружие, которым тот быстро сокрушил бы мятеж — после того как сам Светлый император, увы, распрощался бы с этим миром.
Мне же предстояло прощаться с этим миром в самом ближайшем будущем. Причем, боюсь, очень медленно и мучительно прощаться. Потому что враг давно уже стоял у самой столицы, у неприступных ущелий Тунгуаньского прохода. И главные события, значит, должны были произойти очень скоро.
Оставались сущие пустяки. Змея украла с моего стола камфарные фигурки. Вот теперь и с ними все было ясно. То, что змея стащила бумаги с именами сторонников Ань Лушаня, — это было не главное и не единственное.
Нужны были именно фигурки.
Если эти изумительные миниатюры были известны хотя бы десятку людей во дворце как подарок императора драгоценной наложнице Ян, то именно в таком качестве фигурки должны были всплыть очень скоро в самом неподходящем месте.
Где? Да в ставке мятежника, ясное дело. После этого несчастной мартышке Ян уже было бы не отделаться правом на почетное самоубийство. А затем пришла бы очередь ее брата. Император же предстал бы перед Поднебесной как выживший из ума старик, у которого под носом творился разврат, заговоры, подстрекательство к мятежу. Заодно двору, в качестве живого (точнее, полуживого) доказательства показали бы некоего мелкого согдийского шпиона, через которого осуществлялись преступные сношения семьи Ян с заговорщиками. Сознавшегося в своих преступлениях негодяя, на чьем столе — как видело множество людей, — стояли те самые фигурки, прежде чем оказаться, по поручению злодеев из семьи Ян, у мятежника.
А затем… затем среди всеобщего хаоса и возмущения появляется Светлый Ван, опирается на помощь союзников — уйгуров и посланцев халифа, громит мятеж, и все становится хорошо.
И это все, для чего я был нужен господину Чжоу. А я-то мечтал, что этот достойный слуга империи просто не мог не уважать такую ценную личность, как я. А я, оказывается, нужен ему был всего-то как жертвенный козленок — пусть и купивший себе несколько месяцев жизни своей дипломатией с владыками Запада.
В сердце моем в те мгновения не было даже страха — одна лишь обида. Да она и сегодня никуда не ушла.
Мы ведь могли бы стать настоящими, а не притворными друзьями, господин Чжоу. Мы могли бы рассказывать друг другу интереснейшие вещи — бросили же вы мне, чуть небрежно, в ответ на мой намек насчет загадочного Удай-Бабы: «А, племянник раджи из Магадхи. Он не должен вас беспокоить, господин Маниах. Он и нас-то не слишком беспокоит, поскольку работает очень осторожно».
Мы так и не поговорили с вами о громадных, как императорские дворцы, боевых речных кораблях династии Суй, которые потом превратились в труху и исчезли навсегда. Или о неуклюжих боевых колесницах эпохи Чжоу, которые через полтора года ваши, господин Чжоу, коллеги бросят в бой на заснеженной равнине против мятежников у озера Чэньдао — и потерпят страшное поражение.
Я мог бы ответить вам на случайно брошенную как-то раз реплику о том, что скоро Поднебесная может стать другой. Придут на высокие должности настоящие слуги императора. Будет меньше глупых решений, меньше взяток. А я тогда, увы, не понял истинного смысла этих намеков и подумал: как это типично — чиновник, чьи глаза увлажняются от мысли об идеальном, обновленном государстве, руководимом лучшими из лучших, такими, как он сам, — просвещенными и непогрешимыми?
Увы, сказал бы я вам, господин Чжоу: я уже видел, чем кончаются такие мечты. И видел не раз. Идеальных империй не бывает.
И тогда вы, возможно, не пожертвовали бы десятками тысяч солдат своей империи. Я ведь и сам не раз посылал людей на смерть, но не так подло и не так бессмысленно, как это сделали вы, — так почему же вы не дали мне шанса помочь вам избежать этой подлости?
Вместо этого вы решили, что вам нужен всего лишь мой обезображенный пытками труп.
Проглотить это оскорбление было трудно. Но ничего другого не оставалось.
Бог Небесный, ведь уже разгар лета — как это я продержался столько месяцев? И сколько еще можно испытывать судьбу? Ведь договоры о помощи империи уже готовы, я уже не нужен, значит, до развязки осталось совсем немного.
Так, на какую из былых загадок я еще не нашел ответа? Ну, например, на вопрос о том, зачем Чжоу подсылал ко мне карликов. И еще: правда ли, что премьер-министр лично вписал мое имя в список заговорщиков — и почему? И почему Ань — он же Рокшан, — так странно реагировал на мое появление и на мой документ об оплате войлока.
Пустяки, которые сейчас никому уже не интересны.
«Опять та же ошибка, хозяин, не делайте ее!» — раздался в моей голове голос далекого Юкука.
Но я, несчастный идиот, поступил как всегда — позволил себе тряхнуть головой и обнаружить, что стою среди пыли и щедрых конско-верблюжьих запахов, а мой сарт, начальник каравана, смотрит на меня терпеливо и устало.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
