одна тащила слишком тяжёлую для её возраста ношу.
— Никому не помогать, помнишь? — тётка заметила сострадание на моём лице. — Иначе будешь колоть лёд с утра до ночи.
Нет уж. Работать на воздухе, конечно, хорошо, но не зимой! Уж лучше на тёплой кухне вырезать гнилые части из картофеля. Тем более, здесь меня никто не торопит. Я специально старалась срезать в мусор как можно больше, ведь отходы варят и отдают женщинам из подвала.
— Сегодня мы останемся голодными, — бабуля кряхтя притащила мешок капусты и с грустью посмотрела на кучу очисток, которая была заметно больше почищенной картошки.
— Почему? — с недоумением спросила я.
— Не волнуйся, вас будут хорошо кормить, — она погладила меня по голове. — Еды выделяют на всех в нужном количестве, но считают его в сыром виде. На отходы выделяется десять процентов, а ты срезала все семьдесят. Значит, сегодня ужином будут кормить только беременных. Для вас размер порции считается в готовом виде.
Вот так, желая накормить списанных женщин, я оставила без ужина работающих. Чтобы я не сделала, всегда получается плохо.
— Простите, я не хотела. Но овощи же совсем гнилые! Мне сказали, что вы сами их выращиваете. Ещё не весна, не могли они все испортиться.
— Конечно, не могли. Мы специально отбираем плохие овощи к столу. Работай, девочка.
Капусту я чистила уже аккуратней — оставляла даже пожухлые листья, срезая лишь откровенно гнилые и почерневшие части. Забавно. Я всего лишь очищаю от кожуры овощи, но при этом решаю, кто будет сыт сегодня, а кто нет. Наверное, только сейчас я окончательно убедилась в том, что сопротивляться бесполезно — власти поставили слабый пол в положение выживающего. Любая попытка помочь кому-либо чревата последствиями, если не для тебя лично, то для других.
Глава 69
К тяжёлому труду я привыкла очень быстро. Тётка выдала мне заношенный до дыр, нестиранный пуховик, валенки, рукавицы и тёплый платок на голову. Лом и лопата оказались не такими уж и сложными в эксплуатации — уже через неделю я специально оставляла пару метров неубранной земли, чтобы не менять род занятости. На кухне вообще всё было почти прекрасно: просеять муку, перебрать крупы, почистить яйца… До реальной готовки меня не допускали, но я и не стремилась. В монастыре готовят простую, нехитрую еду, меня же в центре перевоспитания учили ваять сложносочинённые композиции из дорогих продуктов. Здесь мои навыки никому не нужны.
Одно смущало — молодые женщины работали на территории монастыря только в будни, на выходные их увозили куда-то и возвращали под утро! Всех или почти всех, не знаю. Оставляли только меня и ещё двух новеньких. Убирая снег на въезде, я видела, как девушек рассаживают по автобусам и увозят. Счастливыми они при этом не выглядели.
— Даша, верно? — та самая девушка, что принесла мне расписание, тихо постучалась в дверь моей комнаты. — Меня в больницу забирают. Врачи обещают кесарево!
Последнюю фразу она произнесла с нескрываемой радостью, я же с удивлением уставилась на неё.
— Ты хочешь, чтобы тебя прооперировали?
— А кто не хочет? Четыре месяца свободы вместо двух!
— Говорили же год.
— Ну да год. Я как раз об этом. Тебе придётся заменить меня на выходных. Он хороший, не волнуйся. Ему просто нравятся полные женщины, да и запрещены им всякие извращения, — она смешно сморщила носик.
Девчонка явно из Рая. Иначе, откуда ей знать о «всяких извращениях», хотя… Кто знает, каким был её муж.
— В общем, причинить нам вред никто не имеет права. Только классический секс, даже минет под запретом. Мой быстрый и подарочки приятные дарит, — она покружилась, демонстрируя мне свою одежду для беременных, сшитую из качественных материалов.
Джинсы на широкой резинке, тёплый джемпер с воротом. О, да! Я бы за такое душу дьяволу продала. Мне до сих пор приходится носить райские пеньюары, которые трещат по швам и старьё, выданное мне тёткой.
— Он?
— Да, он. Он из Золотого списка, представляешь? Денег — куры не клюют. Будь с ним ласкова, пожалуйста. Всё же к нам ехать далековато, не хочу, чтобы он разочаровался.
— Почему? — девчушка явно разболталась, что, как минимум странно, для этого места.
— Смотри. Я рожу, подлечусь, вернусь к нему, опять забеременею. Ты тем временем тоже родишь и… — она начала считать что-то на пальцах. — И так по кругу.
Девочка явно не сильна в математике, но очень хочет верить в свой счастливый билет в виде неизвестного женатого мужчины из Золотого списка.
— Постой. Вас заставляют заниматься сексом?
— Ну да. Зато работать почти не заставляют. Мы целыми днями ерундой всякой занимаемся — яйца из-под кур вытаскиваем, картошкой кидаемся, банки с компотом переставляем. Короче, ничего не делаем по сути. Тебе самой не надоело дворы от снега чистить? Всё, я что-то заболталась. Нужно вещи собрать и валить отсюда. Люби его, как я любила. Пожалуйста, — она послала мне воздушный поцелуй и убежала.
Да какого… Моему возмущению не было предела. Монастырь — место без мужчин! Так я думала, а они, оказывается, приторговывают беременными девчонками. Это уже за гранью. Неужели опять? Какой сейчас день недели?
Я посмотрела на календарь с передвижным окошечком — такие весели в каждой комнате, и с ужасом поняла — пятница! То есть завтра утром мне придётся сесть в автобус и уехать вместе с другими девушками в Рай? Или в другое место. Какая разница, суть то не меняется. Да, насилия и пыток не будет. Тем мужчинам, похоже, всё равно на внешность своей партнёрши. У них один триггер — беременный живот! Эти извращенцы ничем не лучше райских.
Мне не хотелось верить, что сказанные той девчонкой слова, правда. Рано утром я, как обычно, проснулась под вопли радио, подняла свой завтрак на этаж, съела всё до последнего кусочка и спустилась вниз.
— Лопату положила, — тётка выхватила у меня из рук лом. — Иди, спи. Следующая ночь будет долгой.
— Вы о чём? Мне работать надо, — попробовала забрать у неё лом обратно.
— Заберут тебя сегодня, поняла? Вернут утром, после приглашения к работе. Спи, а то тяжко будет.
— Не хочу я. Наледь сегодня опять. Придётся и после ужина её отколачивать.
— Какая наледь? Сказали — вернись в дом! Уезжаешь ты от нас сегодня.
— Не поеду я! Хватит с меня Рая! Устроили притон из монастыря!
— Да как ты смеешь? — тётка схватила меня за шкирку.
Я начала сопротивляться и в тот же миг откуда-то появилось десятка два старушек, которые повалили меня на землю и потащили в коровник.
— Нет! Я беременна!
