вас дела. Как папа Ромки?
— Всё уже в порядке. Ходить будет, главное, массажи делать и зарядку. Ну, это чуть позже. Пока только заживает всё.
— Ой, прости, побегу работать, — девушка вдруг подскочила, натягивая шапку. — Потом поболтаем.
Я махнула ей рукой и допила чай. От шума в помещении немного разболелась голова. Я накинула на плечи куртку и вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Свернула за угол и с испугом уставилась на Антона, сидящего на корточках и привалившегося спиной к стене.
— Антон, с тобой всё в порядке?
Уже смеркалось, но я увидела в голубых глазах столько эмоций. Столько боли и обречённости, что стало не по себе.
— Антон, — опустилась на колени перед парнем, не заморачиваясь тем, что джинсы мигом намокли, — что случилось?
— Жизнь моя грёбанная случилась, — криво и горько усмехнулся. — Очередное дерьмо вылезло.
— Я могу тебе чем-то помочь? — обхватила его лицо ладонями и заставила посмотреть себе в глаза. — Тоша, скажи только.
— Чем ты поможешь, Полина? Моя мать сейчас валяется в очередном притоне. Вытащишь её за меня? Или бабки заплатишь?
— Боже, — я ахнула. Не знала, что у этого улыбчивого, невероятно светлого парня такая сложная судьба.
— Поможешь, если жизнь мою перепишешь.
— Тош, мы сможем тебе помочь. У тебя ведь такие друзья.
— Нет, — твёрдо и жёстко. — С*ка, — потёр лицо ладонями. — Я расклеился. Полина, — схватил за руку, причиняя боль, — никто не должен об этом знать.
— О том, что ты сказал? — осторожно спросила я.
— Да. Мл*. Прошу.
— Ребята не знают, про твою мать и сестру? — уточнила. Он промолчал. Поняла, что оказалась права. — Я обещаю, что никому не скажу. Клянусь тебе. Но ты пообещай, что попросишь помощи, если будет слишком тяжело. Тоша, посмотри на меня! Я понимаю, что тебе стыдно. Я знаю, что значит стыдиться своего родителя. Я просто хочу помочь. Ты мне помогал. Просто знай, что я не откажу.
Антон кивнул. Снова руками потёр лицо. И натянул улыбку. Беззаботную. Счастливую. Будто не было только что того парня, который душу на миг обнажил.
— Пойдём обратно, Полина. Холодно.
Подскочил с лёгкостью, закинул мне руку на плечо и повёл в мастерскую. Я растерянно смотрела на его профиль, чувствуя странную смесь эмоций в груди.
— Не смотри так, Полина. Не нужно меня жалеть.
— Прости, — быстро отвела взгляд.
В мастерской парень ушёл наверх, а я потерянная опустилась на диванчик. Почему он не хочет говорить друзьям о своих проблемах? Разве не понимает, что они всё сделают, чтобы помочь? Чего боится? Осуждения? Мы ведь не выбираем родителей.
— Что тебя расстроило, малыш? — даже не заметила, что подошёл Рома.
— Ничего. Ты всё?
— Да. Можем ехать домой.
— Можем ещё остаться, если ты хочешь, — провела пальцами по его запястью.
— Нормально. Я обещал, что недолго буду. Тебе ещё вариант ЕГЭ делать. Поехали домой. Моя невеста, — добавил шёпотом на ушко.
— Поехали, мой жених, — не смогла сдержать счастливой улыбки, подставляя губы для поцелуя.
В автобусе, смотря рассеяно в окно, снова мыслями вернулась к Антону.
— Ром, а расскажи мне немного про семью Антона.
— Зачем? — вздёрнул бровь.
— Не ревнуй. Просто…
— До что рассказывать. У него есть брат-близнец.
— Ого. Здорово.
— Нет, — Рома качнул головой. — Мудак ещё тот. Вечно Тоху подставлял. Отец его в горячей точке погиб. Есть ещё младшая сестра. Надюшка. В школу в этом году пошла.
— Ясно.
Про мать Тоши Рома не сказал ничего. Значит, парень не знает.
— Почему спросила, маленькая?
— Да так. Ничего особенного. Просто захотелось получше узнать твоих друзей. А Тоша просто так помог нам, как не посмотри.
— Сделаю вид, что поверил, — хмыкнул Рома. — Люблю.
— А я тебя.
Эпилог
Ноябрь
Октябрь пролетел совершенно незаметно. Мы с Ромой всё же расписались. Тихо, без свидетелей. Никита Георгиевич помог. Только с Олегом Леонидовичем и Тамарой Викторовной дома отметили. Потом Никита Георгиевич с тортом и цветами для меня заехал и поздравил.
Мать появлялась каждый день на протяжении месяца. Умоляла, угрожала, проклинала. Олег Леонидович и Рома не вызывали полицию только из-за меня. Потому что я просила. Не могла я причинить вред матери. Всё равно жалела. И какой-то частью души любила.
Мать пыталась забрать меня, подавала заявления в полицию, вызывала не раз наряд. Но после третьего раза на её вызовы перестали приезжать.
Я больше не видела в Тоше весельчака и душу компании. Замечала теперь, что в голубых глазах застыла тоска. Старалась не показывать свою жалость, но притаскивала ему пирожки из дома. Один раз столкнулась с ним и его матерью на улице. Рома был на плавании, а я бесцельно бродила по району, просто отдыхая от учёбы и подготовки к экзаменам.
Тошу узнала по яркой синей куртке. Сначала обрадовалась, хотела подойти и поздороваться. Но замерла и за дерево спряталась, заметив, что он тормошит женщину на лавочке. Худую. С сальными волосами. Парень вздёрнул её на ноги и за плечи встряхнул. Женщина вяло попыталась отмахнуться. Тоша на руки её подхватил и понёс по тротуару. Споткнулся, когда увидел меня. Я виновато прикусила губу и взгляд опустила, чувствуя неловкость и стыд за то, что увидела эту сцену.
— Я никому, Тош. Я клянусь, — пообещала, так и не поднимая глаз.
— Поможешь? — тихо, срывающимся голосом.
— Конечно, — я с готовностью подалась ближе, вскинув глаза.
— Ключи в куртке. Открой дверь, пожалуйста.
— Конечно.
Рукой нырнула в его куртку и достала ключи. Пошла за парнем, несущим на руках мать, которая, кажется, была без сознания. Парень остановился у железной двери подъезда, я поспешила открыть домофон и пропустить его вперёд. На лифте поднялись на четвёртый этаж. В тесной кабинке старалась не смотреть на него, чтобы не заставлять и без того униженного Тошу чувствовать себя хуже. И старалась не морщиться от неприятного запаха немытого тела, исходящего от его матери. Открыла дверь с третьей попытки. Не дожидаясь разрешения, вошла следом и помогла Антону сняв с него кроссовки. После помогла раздеть его мать и уложить в чистую постель, пахнущую кондиционером для белья.
— Прости за это, — Тоша провёл по
