Принятая пища, несмотря на почти полное отсутствие вкуса, расслабила. Вновь клонило ко сну. Чтобы как-то занять время, достал складную трофейную лопатку (которую нашел у обочины дороги) и, откинув железяку в рабочее положение, принялся подправлять ячейку, аккуратно углубляя соединительный ход сообщения, отбрасывая землю по сторонам. Почва тут песчаная, копается легко.
Судя по всему – немчики, того и гляди, попрут на нас. Они точно знают о нашем присутствии, но, судя по прежней попытке визита сюда, не принимают нас в расчет, надеясь на скорость своего передвижения, слаженность действий и высокую огневую мощь. Да, против нас в этой реальности – это сильное оружие.
Закончив с ходом сообщения, затеял ниши для своей карманной артиллерии, то бишь гранат, когда сзади меня окликнули. Пришли «орлы» из боепитания…
Хм… Странно. В прошлый раз они приползли уже после начала боя. Аккурат, когда пушка замолчала. Неужели получившаяся сегодня реальность сильно изменилась? Не ожидал. Может, и фрицы сегодня не полезут? Где бы поглядеть, сколько сейчас времени?
Затарился патронами по полной программе. Полста штук. Все от пулемета ШКАС, со стальной гильзой. С тяжелой и бронебойно-зажигательной пулей. Немного трассирующих. «Светка» будет довольна. Да и я тоже. Помимо патронов мне перепали еще две «эргэдэшки» и две бутылки с нефосом и зажигательными ампулами.
– Живем!
Насвистывая так кстати всплывшую в памяти «Марсельезу», я начал углублять норку под бруствером, которая будет полезной в случае дождя, а также и при артобстреле.
И все-таки, что с фрицами? Где они, мать их? У меня в восемнадцать ноль-ноль заканчивается экскурс в прошлое. А сейчас, пожалуй, уже перевалило за полдень.
– Кулебякин! – раздался голос из-за поворота хода сообщения.
Вот ведь дурында – так орать, когда того и гляди, фрицы полезут! Дался ему этот Кулебякин!
– Тимофей, спишь, что ли? – опять надрывался тот же голос.
Ешь твою медь, так ведь он же меня кличет, не иначе. А я – ни сном ни духом…
– Че надо? – сам того не ожидая, даже как-то злобно отозвался я.
– Не спи, немца проспишь! – Сзади показалось рябое лицо.
– Да не сплю, окоп поправляю.
– Делать тебе нечего, что ли?
– Ну да, нечего.
– У тя курить есть?
– Есть!
– Поделись!
– Идь сюда!
– Ща. – Лицо выползло в отрезок хода сообщения, что соединял мою ячейку с траншеей, и превратилось в Семена Викулова – здоровенного парня из Уфы. – Давай. – Он лег на бок и протянул руку с обрывком газетки в ней.
– Сыпь сам, – не глядя, протягиваю ему свой кожаный кисет, предмет зависти многих курящих собратьев по оружию.
– Что-то ты седня какой-то щедрый, – миролюбиво пробурчал Семен и свернул самокрутку толщиной в мизинец. – Иль думаешь, что амба тебе в этом бою будет? Тогда лучше я сразу весь табак у тя заберу.
– Это уж как Ему угодно, – показал я глазами в небо.
– А ты что, верующий, что ли?
– Всякий на этой войне верующим делается. Дед говорил, что тот никогда не молился, кто в окопах не сидел.
– Эт точно! Как думаешь, пойдут они сегодня аль нет?
– А это уж как им вздумается. Мож, пойдут, а мож, и нет.
– Да скорее бы уж. Мочи уже нет сидеть тут и ждать у моря погоды.
Откуда-то из-за леса донесся негромкий раскатистый звук выстрела.
– Опа! Неужто секрет наш о себе знать дает? Пойду-ка я к себе!
Семен торопливо уполз на карачках назад по ходу сообщения и вправо по траншее. Но не успела еще осесть пыль, поднятая им, как из-за леса опять донеслись отзвуки пальбы, в которой угадывались одиночные винтовочные хлопки, пулеметные очереди и короткие ухания пушек небольшого калибра.
– Приготовиться к бою! – понеслось вдоль траншеи.
Приподнимаюсь над бруствером и смотрю туда, назад-налево, где стояла пушка подольских курсантов. Замаскировались на «отлично», не сразу их и заметил. Оттянул назад затвор «светки», вбил в магазин вторую обойму и дослал верхний патрон в патронник.
Теперь готов. Хлопки выстрелов за леском прекратились так же внезапно, как и начались. Секрет там был из четырех человек. Видимо, полегли все. Оттуда до нас примерно километр-полтора. Значит, минут через десять – пятнадцать на дороге можно ждать гостей. В прошлый раз они не заставили себя долго ждать, но теперь почему-то не спешили. С чего?
Лишь спустя полчаса или больше на дороге правее разрушенного моста внезапно, как по волшебству, появился чехословацкий танк 38(t) «Прага» с башней, словно обсыпанной головками заклепок. Он остановился в тени деревьев и начал не спеша водить тонким стволом своего орудия вправо-влево, словно отыскивая жертв. До него было метров восемьсот или около того. А ведь так они могут, чего доброго, и расстрелять наши позиции пулеметным и пушечным огнем с места. Дальность позволяет, хотя наших пушкарей им, скорее всего, не видно – бугор слева мешает. Но нас – вполне могут. Я как зачарованный смотрел на этого клепаного гусеничного монстрика и не заметил, как рядом с ним внезапно, словно из-под земли, вырос еще один. Такой же черно-серый и такой же безмолвный.
– Без приказа огня не открывать! – пронеслось по траншее.
Впрочем, у меня никакого желания стрелять из винтовки по танку, находящемуся дальше полукилометра, и не возникало.
Так! Двое стоят и гадают, но где же третий? В прошлый раз вы втроем борзо таранили нашу линию обороны, да еще на довольно большой скорости. Впрочем, вы тогда и выскочили-то не отсюда, а вон там, прямо у дороги напротив разрушенного моста, и не стояли так долго перед броском…
Третий танк проявился чуть левее и, подвывая мотором и вздымая облако пыли, без остановки скатился к реке – прямо к броду. Но не успел он проделать и полпути, как позади него показался еще один «крестоносец», за ним еще, и еще!
– Что за наваждение? Откуда же их столько?
К броду двигались уже сразу четыре танка, а еще два стояли в тени леса и прикрывали переправу. Почему их теперь шесть? Ведь там, в той реальности, в прошлой реализации, в первой атаке их было вдвое меньше! Только три! Ничего не понимаю. Неужели я нашел ту нить, потянув за которую смогу выйти из лабиринта?
Передний танк, подойдя к броду, ненадолго остановился, потом, выбросив беловатое облачко позади башни, нерешительно вошел в реку и плавно преодолел брод. Над башнями трех задних машин появились черные головы – их командиры любопытствовали результатом купания впередиидущего, который уже взбирался на откос нашего берега, натужно гудя мотором. Сейчас он выберется из поймы, и до него останется метров триста – триста пятьдесят. Я вытащил из ниши заготовленную связку гранат и взвесил ее в руке.
Тяжеловато. Похоже, в этот раз придется применять. Драпать пока никакого желания нет. Впервые в любой из всех своих реализаций я могу оказаться со связкой гранат против настоящего немецкого танка «Прага». Вообще однажды мне случалось противостоять танку. Это было в Абхазии. В руках моих тогда был РПГ «Абзац» с тандемной бесконтактной БЧ, а танк, что с перепугу выехал на нас, был грузинским «Леопардом», прошедшим апгрейд в Хохляндии. Тогда мне повезло. Но чтобы со связкой гранат? Даже дед мой вряд ли мог похвалиться подобным… Из того, что я читал, рекомендовалось забрасывать связку на крышку двигательного отсека или под гусеницу, чтобы подрыв приходился на то время, пока она будет прижимать связку к земле. В противном случае толку от такой смертельной грозди не будет. Но закинуть эту дуру прицельно, да еще с десяти-пятнадцати метров – почти полная утопия, а пытаться бросать с пяти-семи метров могут только подлинные самоубийцы. Бутылки же с нефосом, несмотря на многократные восхваления, – оружие скорее психологическое. Так что именно на пушкарей вся наша надежда и останется.
