Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Мне надо подумать и помолиться. Я вас вызову, когда пойму, что делать дальше.
На чело кукуратора упал солнечный луч. За его спиной запели птицы, засверкала зелень. Судоплатонов козырнул. Кукуратор благосклонно кивнул — и шагнул назад в свой Сад.
Грядка с помидорами уже исчезла — теперь было не до нее. Кукуратор поднял глаза, прищурился на ярко горящего в небе Гольденштерна, усмехнулся и пошел в свою молитвенную келью.
Дорожка приятно напрягала мышцы — петляла в зелени, ныряла, поднималась. Устав, кукуратор успокоился. Запахи цветов сливались в аромат, напоминающий о чем-то дивном и милом из детства. Золотые попугаи прятались среди солнечных пятен, выглядывали из листвы, пели славу и осанну, щелкали разнокалиберными колоколами — но тихо-тихо, так что щебет их сливался в еле слышный благовест. Кукуратор не любил шума.
В середине сада росла разлапистая старая яблоня, поднимавшаяся над остальными деревьями — подойдя к ней ближе, кукуратор пригнулся и спрятался за специальным кустом для подсматривания.
Под деревом стояла Ева — нагая, едва прикрытая копной рыжеватых волос, доходивших ей до бедер. Она разглядывала большое красное яблоко, только что врученное ей змеем. Адам сидел у дерева и строгал кремниевым ножом какую-то деревяшку. Вид у него, как положено, был лихой и придурковатый.
От вида Евы плоть вдруг взволновалась. Ну да, подумал кукуратор, раз у нее яблоко, три дня уже прошли. Надо будет навестить сегодня, но не прямо сейчас. Как говорили наши, свергая Михалковых: богу богово, а кесарю — сечение…
Кукуратор пригнулся еще ниже, чтобы не потревожить сладкую парочку, и продолжил путь.
Гольденштерн был уже в зените — и походил на пылающего бога. Грозными и слепящими были лучи его славы, но кукуратор лишь морщился, отворачивая лицо. Фальшивое солнце фальшивого мира, думал он, теперь-то мы знаем… То есть мы ничего пока не знаем. Но скоро выясним.
Дверь в келью была увита диким виноградом. Открыв ее, кукуратор нагнул голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, и шагнул в прохладный ладан своего тайного убежища.
Внутри струился сиреневый свет и тихо пели тонкие детские голоса. Ангелы, милые ангелы…
Все здесь было выдержано в стиле поздних Михалковых — сечение им, конечно, сделали в полном объеме, но все-таки они были помазанники божии и понимали толк в молитве.
Кукуратор прошел мимо шеренги бронзовых императоров: кавалергардские шлемы, фуражки, каски. Обнялся с одним Александром, кивул другому, пожал бронзовую длань Николая — и упал на колени перед низким письменным столом, где стояли три белых телефона со знаками Отца, Сына и Святаго Духа. Рука, ягненок и голубь. Витые серебряные провода, празднично поблескивая, взбегали к трем висящим на стене иконам.
Вопрос следовало задать по возможности бессловесно — не артикулируя, чтобы никто не узнал, о чем он спрашивает, и не смог подделать ответ, посылаемый Высшей Силой. Так, во всяком случае, объясняли военные шифровальщики.
«Что думать про Розенкранца? И как быть, если придет от него роза?»
Помыслив это, кукуратор не без трепета поднял трубку с голубем — по такому важному делу следовало советоваться напрямую с Духом.
В трубке чуть слышно шумело, раздавались щелчки и треск: разряды энергий и сил в непостижимом пространстве, отделяющем дольнее от горнего. Вдруг заиграли трубы — и донесся тихий и словно бы усталый женский голос:
— Выслушайте меня, благочестивые дети, и растите как роза, растущая на поле при потоке, издавайте благоухание как ливан; цветите как лилия, распространяйте благовоние и пойте песнь; благословляйте Господа во всех делах; величайте имя Его и прославляйте Его хвалою Его, песнями уст и гуслями и, прославляя, говорите так: все дела Господа весьма благотворны, и всякое повеление Его в свое время исполнится; и нельзя сказать: «что это? для чего это?», ибо все в свое время откроется…
Щелкнуло, и донеслись быстрые короткие гудки. Кукуратор благоговейно положил трубку.
Звуки труб указывали — слова эти не духовдохновенные, а всего лишь полезные для раздумья. Дух не отвечал прямо, но и не уклонялся от беседы. Общий смысл был в том, что решать придется самому. Вот еще одно испытание, подумал кукуратор, сколько же их у тебя, господи… Однако некоторые намеки присутствовали.
Кукуратор поднялся с колен, подошел к стене и написал на ней пальцем ключевые слова, засветившиеся золотом:
1) Роза (на поле/при потоке)
2) Ливан
3) Распространять благовоние (?)
С розой после доклада разведки все было ясно. С Ливаном тоже: следовало связаться с шейхом Ахмадом, вождем Средних Тартаренов. Шейх, понятно, обитал не в Ливане, а в том же баночном хранилище восьмого таера, что и сам кукуратор — но военный центр, политический штаб и все физические святыни Средних Тартаренов находились в Ливане, так что слово явственно указывало на них.
Встреча с Ахмадом вряд ли несла в себе угрозу, но на всякий случай кукуратор решил сделать несколько боевых упражнений. Поклонившись телефонам, он погрузил пальцы в стену, раздвинул ее и вошел в свой зал воинских искусств.
Пол зала был покрыт мягкими камышовыми матами. На стенах висели мечи разных стран и эпох. У стен стояли доспехи древних воинов, мишени для лука и накивары для битья. Кукуратор выдохнул, расслабился — и вдруг кошкой отскочил назад, уворачиваясь от воображаемого удара. Затем прыгнул на пол, перешел через кувырок в низкую стойку и царапнул себя пальцем по левому запястью.
Тотчас на его левой руке появился небольшой алюминиевый чемоданчик, похожий на мутировавшие от радиации часы. Чемоданчик раскрылся книгой — и замигал резкими красными огнями.
После доклада Шкуро прошло совсем немного времени, но экран уже разделили на две панели. Правая по-прежнему управляла кобальтовым гейзером: запускала всеобщую погибель. Левая… Левая пока была черна… Ждем новостей. Но если враги Доброго Государства и правда стараются вывести гейзер из строя, их ждет очень и очень неприятный сюрприз.
Кукуратор не слишком боялся, что баночные власти перехватят управление национальным оружием. Чемоданчик был просто анимационным интерфейсом — а управлял гейзером и всем остальным вмонтированный прямо в его мозг имплант, над которым у «TRANSHUMANISM INC.» не было контроля. Если кто-то попытается отрезать оружейный имплант от прямой связи с военными, гейзер после проверочных процедур придет в боевую готовность и сработает сам. У врага будет, конечно, мизерный шанс вмешаться в обмен кодами, но вряд ли кто-то захочет играть с такими ставками…
Правда, шейх Ахмад теоретически может. Потому что у тартаренов такая эсхатология — взять с собой всех остальных. Причем даже не с собой взять, а как бы сбросить в предначертанную им бездну при отъезде в рай. Такие уж люди, что тут поделать. С другой стороны, эсхатология эсхатологией, но сам-то шейх не дурак — сидит под Лондоном.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
