Да, Вадима Алексеевича всегда отличала глубина аналитических выводов, а быстрота решений была равна ей. К тому же он понимал: теперь, когда его жизнь висит на волоске, промедление смерти подобно.
Перебрав множество вариантов ликвидации, начальник службы безопасности выбрал классический: взрыв автомашины. Установить под днищем «линкольна» радиоуправляемую мину — раз плюнуть. Проследить, когда Савелий и Андрей окажутся в салоне вдвоем, нажать на кнопку пульта дистанционного управления, и… пусть ищут потом исполнителя…
Объяснение для Миллера прозвучит весьма правдоподобно: налицо подлое покушение на него самого. То, что удалось автомобиль заминировать, — вина покойных Говоркова и Воронова, земля им колом. Да только что-то у киллеров, видимо, не получилось, бомба раньше времени сработала. Слава Богу, что вас, Александр Фридрихович, в салоне не оказалось! Конечно, для абсолютной уверенности в завтрашнем дне следовало отправить на тот свет и самого Александра Фридриховича, однако в случае смерти патрона Шацкий терял постоянный источник своего безбедного существования, и потому от этого замысла пришлось отказаться, хотя и с огромным сожалением. Однако, не стань Немца, куда податься бедному человеку, ответственному за безопасность в его фирме?!
Двадцать первого ноября пластиковая взрывчатка, которую невозможно было обнаружить обыкновенными армейскими детекторами, была незаметно прикреплена под бензобак лимузина. Черная коробочка пульта дистанционного управления лежала в кармане Шацкого. Дело осталось за малым: дождаться подходящего момента.
Дожидаться, как назло, пришлось долго. Миллер целыми днями колесил по Москве и Подмосковью, улаживая неожиданно возникшие проблемы. За рулем «линкольна» обычно сидел Воронов, Говорков же сопровождал лимузин на «мицубиси-паджеро». Немец был зол, как никогда: несколько дней назад при загадочных обстоятельствах полностью выгорел склад в Выхине, где хозяин «Защитника» хранил огромные запасы левого алкоголя и первую партию импортных лекарств, поступление которых после смерти Лебедя «Защитник» переадресовал на себя.
Поначалу Немец посчитал причиной пожара обычную халатность охранников, но спустя несколько дней получил заказное письмо: ответственность за террористический акт, как и в случае пожара в «Космосе», брал на себя все тот же ненавистный «Черный трибунал».
Узнав о поджоге в Выхине, Шацкий неожиданно воспрянул духом. Если эти долбаные террористы жгут спиртохранилища, почему бы им не предпринять попытку покушения на их хозяина? Правда, не совсем удачного покушения.
Двадцать девятого ноября, в воскресенье, стало известно: Александр Фридрихович неожиданно заболел гриппом и как минимум несколько дней проведет дома. А это значило, что и «линкольн», и Говорков с Вороновым временно поступают в распоряжение начальника службы безопасности.
Шацкий уже знал, что делать: вечером тридцатого ноября, когда хранители тела Немца наверняка не понадобятся ни гриппующему, ни его Миллерше: он позвонит на мобильник Савелию и прикажет съездить в район Сокольников, якобы забрать чемоданчик с деньгами. Серьезность суммы обусловит присутствие обоих телохранителей. А дальше — лишь кнопочку на пульте нажать…
Вадим Алексеевич наметил операцию на восемь вечера. На всякий случай придумал себе алиби: за час до запланированного взрыва, в половине седьмого, он появится в своей поликлинике, возьмет в регистратуре карточку и даже засветится у врача. От поликлиники до намеченного места в Сокольниках, перекрестка 2-го Красносельского переулка и 3-го Транспортного кольца, — пять минут езды на машине. Пять минут туда, столько же обратно плюс минут десять — пятнадцать придется обождать «линкольна» с Савелием и Андреем. В случае какой-нибудь проверки персонал поликлиники всегда подтвердит: да, был тут такой, помним, видели…
Тридцатого ноября, в понедельник, Шацкий появился в офисе «Защитника», как обычно, в восемь ноль-ноль. Отдал несколько распоряжений, проверил только что поступившие банковские документы, позвонил домой Миллеру, уточняя, какие будут приказы. Затем вызвал Говоркова и Воронова, наметив сегодняшний распорядок: в полдень съездить в Шереметьево, встретить нужного человека и отвезти его домой к Немцу. Затем сгонять в Долгопрудный за папкой с документами. Затем забрать гостя Александра Фридриховича и отвезти его в гостиницу Министерства обороны. Затем…
— Вечером вам предстоит быть в Сокольниках, — завершил инструктаж Шацкий. — Надо будет забрать деньги. О месте, времени и обстоятельствах сообщу дополнительно. Александра Фридриховича сегодня не будет, так что джип оставьте на стоянке. Обойдетесь одним «линкольном».
Выслушав Шацкого, Савелий лишь плечами передернул: в Сокольники так в Сокольники. Слава Богу, что Миллершу сегодня возить не надо!
— Все, можете отправляться. Будьте все время на связи, — кивнул на прощание Вадим Алексеевич, проводив телохранителей взглядом, и с трудом сдержал невольный вздох.
Люди, видевшие Шацкого утром того понедельника, невольно отмечали: в движениях, в интонациях и даже во взгляде начальника службы безопасности «Защитника» сквозила явная нервозность. Впрочем, ничего странного в этом не было: работа сложная, опасная, да и неприятностей в последнее время хватает.
И вообще: понедельник, как известно, день тяжелый…
* * *
Фосфоресцирующие стрелки будильника показывали без четверти семь.
Нечаев открыл глаза, приподнялся на локте, осторожно взял часы с ночного столика и нажал на кнопку звонка. Внутреннее ощущение времени выработалось у него много лет назад — он и сам не мог сказать, когда именно. Будильник он ставил только для страховки: Максим всегда просыпался на несколько минут раньше, чем срабатывал его звонок.
Он рывком сел на краю кровати, включил торшер — за окнами еще было темно, прижал ладони к вискам, изо всех сил пытаясь вспомнить взволновавший его сон. Но это ему никак не удавалось. Весь мир сновидений, в котором — он был уверен — этой ночью он увидел что-то важное, словно смыло быстро накатившей волной. Только одна фраза из сна «ВСЕ МЫ НЕ ЖИВЕМ, А ТОЛЬКО ГОТОВИМСЯ ЖИТЬ» почему-то застряла в сознании.
Однако Лютый недаром тренировал свою память — он силой воли заставил себя вспомнить все подробности сна. Наконец это ему удалось.
Во сне он медленно двигался по какому-то бесконечному коридору, причем шел на свет. И он был не один — рядом с ним находилась его покойная жена Марина: она чему-то весело смеялась. Максим вспомнил чему: жена рассказывала ему на ходу, что сын, Павел, у них уже есть, не пора ли завести дочку? Она хочет дочку и чтобы ее непременно звали Наташей.
Почему-то сразу после этих ее слов от стены коридора отделилась какая-то женская фигура и подбежала к ним. Лютый удивленно сказал:
— Наташа, это ты? Что ты тут делаешь?
Наташа молчала и лишь показывала плавным жестом направление вперед, словно говоря, что им обоим надо продолжать идти вперед и никуда не сворачивать.
Они пошли, но коридор вдруг закончился, и они оказались на краю мрачной пропасти, все дно которой было усеяно обезображенными трупами. Лютый увидел, как один из этих трупов поднялся во весь рост, и этим трупом оказался бандит по кличке Атас, повинный в смерти Марины и Павлика.
