что произошло прошлой ночью, отличает тебя от шлюх, которых я трахал? Ты просто бредишь.
— Это не ответ на мой вопрос. Почему у тебя до сих пор этот кулон? Перестань быть трусом и…
— От тебя это звучит очень мило. Ты хотя бы смотрела на себя в зеркало? Ты видела труса, прячущегося за всеми этими дорогими платьями, драгоценностями и именем твоего мужа? — я прищурился, наклоняясь ближе. — Внимательно посмотри на себя, и ты увидишь, кто настоящий трус. А что касается кулона, не думай, что я храню его как символ нашей вечной любви, потому что это чушь собачья. Я до сих пор храню его как напоминание о том, что ты была ошибкой и всегда будешь ею.
Ее глаза выдавали эмоции — боль и непролитые слезы. Ее тело обмякло, когда я услышал, как кулон с легким стуком упал на землю.
— Прошлой ночью ты пришла ко мне, а не наоборот. Так что не думай, что ты какая-то особенная. Когда все это закончится, я верну тебя Аиду в том же состоянии, в каком одолжил у него. Ты всего лишь пешка, замаскированная под королеву, Тейя. А теперь убирайся и никогда, черт возьми, больше не приходи в мою комнату.
Слезы навернулись на ее холодные глаза с такой скоростью, что она не могла моргнуть достаточно быстро, чтобы сдержать их. Как только я ослабил хватку, она повернулась и убежала обратно в свою комнату.
Моя грудь вздымалась. Внезапная боль пронзила мое сердце.
Мои внутренности сжались, когда к горлу подкатил дискомфорт. Сглатывая комок, я посмотрел на упавший кулон. Опускаясь на колени, я взял серебряное сердечко с выгнутым на нем крестом.
Большим пальцем я провел по крестику, поскольку воспоминание о том дне, когда я подарил ей его, заполнило мой разум.
ПРОШЛОЕ
"Back To You" Селены Гомес, играла из динамика моего телефона, когда мы ехали на моем мотоцикле обратно к ее дому. Ее руки обвились вокруг моей талии, а голова покоилась на моей спине. Умиротворенная улыбка не сходила с моего лица на протяжении всей поездки, и мне было все равно, что у меня болели щеки.
Тейя простила меня и дала мне еще один шанс. И на этот раз я не собирался ее отпускать.
Никогда.
Я знал, что вел себя с ней как придурок последние несколько недель после смерти матери. Я был сам не свой. Но когда она ушла, она забрала с собой частичку меня, и это была она.
Тейя всегда была частью меня, и разлука с ней стала бы моим падением. Я почти потерял надежду когда-нибудь вернуть ее, но после сегодняшней ночи я собирался убедиться, что она являлась моим главным приоритетом.
Я припарковался в переулке рядом с ее квартирой, прекрасно зная, что ее придурок дядя не оценил бы моего присутствия. Кроме того, мне неинтересно портить себе настроение, видя его зловещее лицо. Выключая двигатель ключом, я откинулся назад, ожидая, когда ее тонкие руки расцепятся. Но этого не произошло. Вместо этого она сжала свои пальцы сильнее и прижалась к моему животу. Я взял ее руки в свои, откинул голову назад и слегка повернулся, чтобы поцеловать ее в висок.
— Тейя?
Она напевала в ответ. Я тихонько посмеялся.
— Ангел, мы приехали. Тебе пора уходить.
Она заскулила, прижимаясь ко мне еще теснее.
— Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Я не хочу быть какой-нибудь Золушкой, которой приходится покидать своего принца в полночь.
Я засмеялся, снова целуя ее в висок, прежде чем прошептал у линии роста волос.
— Если Золушка не вернется к себе домой, то как она получит свою хрустальную туфельку от принца?
— Я довольна своими сандалиями.
— Я думаю, пришло время изменить традицию. Кто сказал, что обязательно должны быть хрустальные туфельки? Это могло быть что-то другое.
Это привлекло ее внимание, когда она отодвинулась, глядя на меня снизу вверх, нахмурив брови. Черт возьми, она такая милая.
Я украдкой сунул руку в карман куртки и нашел серебряный подарок, который изготовил в ювелирном магазине.
— Хочешь сказать, что-то еще? — спросила она.
Чувствуя себя озорным, я слегка повернулся, схватил ее за тонкую талию одной рукой, легко поднял и переместил так, чтобы она оказалась у меня на коленях.
Это движение определенно застало ее врасплох, когда она вскрикнула с удивленным видом и этой прекрасной улыбкой на лице.
Она хихикнула, обнимая меня руками за шею, а ногами за талию.
— Кажется, это неплохой обмен на хрустальные туфельки. — Я со смешком покачал головой. — Думаю, так даже лучше.
Я покачивал ожерельем перед ней, наблюдая, как улыбка исчезла и сменилась изумленной реакцией.
Она ахнула от удивления и потянулась к подвеске в виде сердца с вырезанным на нем знаком креста, обводя его указательным пальцем.
Мое сердце заколотилось от беспокойства, не зная, нравилось ей ожерелье или нет.
Я сделал его в знак моей любви к ней. Я хотел, чтобы оно было у нее на память, символом нашей безусловной любви.
Обещание, что мы будем вместе. Навсегда.
— Люцифер, это так…прекрасно.
Она улыбнулась, прикусив губу, и я облегченно выдохнул.
— Тебе нравится?
Ее мягкий взгляд встретился с моим, в ее зрачках отражались любовь и обожание.
— Мне нравится. Но у тебя не было…
— Я знаю. Но я хотел, чтобы у тебя было что-то о нашей любви. Что-то, что будет символизировать нас, наше обещание.
Она одарила меня мягкой улыбкой. Приподнимая волосы, она наклонилась вперед, жестом предлагая мне надеть его ей на шею.
Соединяя концы, я положил ожерелье туда, где ему самое место, и бережно закрепил, и откинулся назад, чтобы увидеть Афродиту в своих объятиях.
— Такая красивая… — мой голос замолк.
Наблюдая, как румянец разлился по ее щекам, когда она опустила глаза, мое сердце затрепетало. Такая чистая. Такая невинная.
Наклоняясь вперед, я оставил нежный поцелуй на ее сладких губах.
Она поцеловала меня в ответ с такой же нежностью, пока ее рука проводила по моим волосам и шее.
Момент, который навсегда оставался в памяти.
Любовь, которая никогда не будет забыта.
Обещание, которое мы будем выполнять до последнего вздоха.
Я всегда буду любить тебя, ангел. Клянусь своим сердцем.
НАСТОЯЩЕЕ
Проводя пальцем по кресту, я открыл глаза, возвращаясь к суровой реальности.
Момент, наполненный ненавистью и отвращением.
Любовь, которая заставляла человека быть слабым.
Обещание, которое разрушало жизни.
Я извлек уроки из прошлого и знал, что нельзя повторять ошибок.
Я никогда не полюбил бы тебя снова, ангел. Клянусь своим сердцем.
ГЛАВА 20
