Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Охотника в данный момент это совсем не интересовало. Важнее был снег, кровь и разорванный в клочья человек, не так уж давно спасший его самого. Долги свои Освальд отдавал всегда. Особенно те, что могли оплачиваться кровью. Жизнь у молодого купца Егорши-Горы отобрали страшно и жестоко, и спускать это кому-то с рук охотник не собирался. Не на того напали, кто бы там ни был. Оборотни, а по местному волколаки?..
Хм, все возможно. Про Волчьи Овраги забыть было сложно, и не только из-за чистых и красивых глаз Агнесс де Брие. Кто знает, не случилось ли и здесь, на границе Белоземья и крайних земель Нессара, что-то похожее? Но следы, освещаемые неярким светом факела, оказывались лишь звериными. И немного странными, что-то в них настораживало.
– Холодно, н-н-а… – Мишло сел на край розвальней. Засунул лапищу за пазуху, покопался. Достал металлическую, в дорогом чехольчике из шагрени, фляжку-непроливайку. Открутил колпачок, размашисто махнул себя крестом Мученика и приложился. Выдохнул, занюхав мокрым от снега рукавом, протянул куму. – На, Дрозд, выпей за упокой души. Хороший парнишка был, знатный вышел бы пандур…[10]
Седой, названный Дроздом, дернул рукой, косясь на черный снег под ногами. Взял протянутую фляжку, отхлебнул. Протянул было охотнику, но тот отмахнулся, не мешай, мол, не до того.
Со стороны дымков от села, находившегося за холмом, накатило криками. Мелькали, приближаясь, огни. Уже стало слышно различимые вопли, свет от фонарей и факелов из слитного пятна разбился на десяток поменьше. Сельчане, за которыми Дрозд отправил бывшего с ними деревенского мальчишку-дурачка, наконец-таки спохватились. Впереди, вскочив на облучок саней с доброй тройкой под упряжью, в распахнутом на груди тулупе, летел крепкий еще мужик, с густой окладистой бородой. Остановился, полозьями розвальней выбив волну снега и твердого наста, переваливаясь по-медвежьи, бросился к тем троим, что оказались первыми.
– Егорша! Егорша!!! – Остановился, запнувшись об ужас, мгновенно схвативший его и пережавший воздух в груди, заставляя хватать его ртом. – Хосподи спаситель, да что ж это, люди добрые?!! Егоршаааа…
И разом бухнулся на колени, пополз к лежавшему сбоку от саней, околодевшему от замерзшей крови бревну из тулупа и того, что осталось от молодого и веселого парня. Кабатчик Желан, сельский церковный староста и богатей, со стуком бился головой о мертвое тело, выл, вцепившись пальцами в жидкие волосы на парившей без шапки голове. Охотник, которого Желан не жаловал, смотрел на него без осуждения. Зять, пусть и непутевый, но все ж таки муж единственной дочери, любивший ее до беспамятства, лежал на снегу. Мертвый, разорванный в клочья, как не реветь, не стыдясь не то что соседей, а и привезенного откуда-то с запада приблуду, еле вставшего на ноги?
Подъехали остальные селяне, с вилами, кольями и дубинами. У троих виднелись в руках поблескивающие наконечниками самострелы, старые, дедовские. Подбежали, дыша шумно и жарко, встали в круг, переминаясь с ноги на ногу, мяли в руках шапки. Молчали. Факелы трещали, шикали отлетавшими смоляными каплями, луна тихо катилась по темному звездному небу.
– Отойдите… – Освальд встал, отряхнул снег с колен, поправил поясной, широкий нож в серебре, так не вяжущийся со старым треухом и худеньким зипуном с чужого, того же Горы, плеча. – Не мешайте смотреть, а?
Селяне начали тесниться назад. Кабатчик поднял злое, дикое, с перекошенным ртом лицом:
– Што ты смотреть хочешь, што?!! Какие-такие следы, ты… приблуда незнаемая!!! Кто такой, штоб нам указывать? Не твое это дело, не знаешь ты ничего, не знаешь! – Желан заметно багровел даже при свете факелов. Обернулся к селянам, обвел глазами. – Зато мы ж, кумовья, знаем, так?!! Так!.. Это ж все она, Парашка, сучье вымя, ведьма треклятая, она оборотней навела… Меня извести хотела, меня!!! А я Горку-то послал, потому как барин заехать должон послезавтра поутру. А у меня мальвазея-то кончилась, земляки, ни капелюшки не осталось, грешен, выдул сам с попом. Вот и отправил его вместо себя, а она того и не знала. За мужа своего, колдуна, мстит. До сих пор не забыла, что мы с вами, мужики, его отдали отцу-ключарю с солдатами, когда скот потравили… Да что там говорить, кумовья?!! Помните ведь, помните…
– Помним, Желан Годинич, как же ж…
– Она, она, Парашка-от, больше некому…
– И мне грозилась, ведьма, через пень-колоду ее да в три погибели…
– Спалим ее, суку, мужики, спалим, чего ждать-то? А?!!
Кабатчик сел, повесив голову, присмирев на время. Освальд и Мишло с Дроздом тоже молчали, их дело сейчас, что? Так, сторона, ни права, ни чего другого. Мужики гудели уже озлобленно, решаясь на страшное, лезть им поперек было опасно. Освальд еще не пришел в себя после бойни в Вилленгене, откуда его и привез Гора. Справиться с десятком дюжих и злых мужиков с дрекольем, топорами и самострелами точно бы не смог. Оставалось ждать развязки. Деревенские гудели, распаляясь больше и больше, но решить все может только кабатчик. Тот пока сидел молча. Видно, думал, прислушиваясь к тому, что говорили селяне. Мотнул оставшимися и наполовину седыми кудрями, встал. Нахлобучил на голову справную шапку, пошитую из добротного сукна и отороченную мерлушкой, поправил широкий, украшенный кругляшами серебряных бляшек пояс. Сморкнулся в пальцы, брезгливо отер о снег и выдохнул:
– Не хотел бы я того, мужики… – Желан Годинич засопел, лицо перекосилось от боли и горя. – Да сами видите, как кровушку родную нечисть пролила, науськанная Парашкой-от. Айда, браты, до дому ведьмы, возьмем ее, чтоб не удрала, запрем у меня в подполе. Покараулите ведь, кумовья? Честные полведра выставлю за упокой Гориной-от души. Ну а поутру отправлю кого-нить к барину, к Базилю Вонифатьевичу, аль и сам поеду. Обскажу все, как есть, позову, чтоб честно, всем обчеством судить тварь паскудную, а? И, кумовья, завтра решим, штоб посветлу, што да как с ней делать.
– Верно говорит Желан, верно… – бросил кто-то из мужиков. – Так оно нам и след поступить.
– Вот и спасибо, браты. – Кабатчик отвесил поясной поклон, не жалея сбросил шапку, махнув по снегу. Выпрямился, не глядя на открывшего было рот Освальда. – Так и порешим, значитца, кумовья, айда за ведьмой. Если не сбежала…
Освальд все же шагнул вперед, заступая ему дорогу. Мишло дернулся было, хватая его плечо, но охотник внимания на это не обратил:
– Да подожди ты, Желан, подожди. Выслушай меня сначала…
– Отойди, сказал!!! – Кабатчик толкнул его в грудь. – Што ты мне скажешь, а? Все знают, видели пятерых волколаков в Россохином логе, так ведь?
– Так-то оно так, да ведь…
– Как там тебя? Освальд? Не береди душу, у меня дочь на сносях. Три раза родить не смогла, не выносила. Ее, ведьмы, рук дело тож. И не заставляй греха брать, уйди…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
