Я тяжело вздохнул, взял ручку и вывел первые строки письма:
«Дорогая семья, родные мои и близкие. Мне было с вами очень хорошо, но вот пришла пора прощаться. И как бы мне не было прискорбно, сегодня наши пути расходятся. Я выбрал для себя другой путь. Этот путь полон опасностей, и я не хотел бы втягивать в это никого из вас, так что…»
Стоп.
Херня какая-то.
Я скомкал бумажку и взял следующую.
«Дорогая семья, если вы читаете эти строки, значит я уже мёртв. В случившемся прошу винить меня и только меня. Дело в том, что я уже давно хотел испытать себя и совершить в этой жизни хоть что-то стоящее. Знаю, что я совсем не похож на героя. Мой скверный характер, эмоциональная нестабильность, явная нехватка мужского воспитания и отвратительные кудряшки говорят сами за себя, но ведь людям свойственно меняться и…»
И опять дичь получается!
Причём здесь нехватка воспитания? Какие ещё кудряшки? Куда меня вообще несёт?
— Сонь! — крикнул я. — Помоги, что ли! Это вообще-то предсмертная записка твоего мужа!
— Иду, — сестра навалилась мне на плечо и пробежалась глазами по тексту. — Так, ну начало нормальное. Последние два предложения вычеркни и напиши, мол, «зато если всё получится, то я стану великим магом, разбогатею и куплю своей Сонечке машину».
— Мне кажется, что тебя упоминать вообще не стоит.
— Да? — София Романовна призадумалась. — Наверное, ты прав. О! Точно-точно! «Разбогатею и заведу себе вторую жену».
— Погоди-погоди, — я отхлебнул из кружки крепкого чая; башка от недосыпа наотрез отказывалась работать. — То есть он в предсмертной записке, которую найдут только в том случае, если он мёртв, расписывает свои планы на будущее?
— Хмм…
— Ничего не смущает?
— Смущает.
С горем пополам, за следующие полчаса мы смогли составить более-менее вменяемую записку. Навалили драмы, но при этом умудрились обойти все острые углы. Финальный вариант под диктовку записала Шиза, — ей на редкость легко удавалось подделывать чужой почерк. А сам образец почерка мы взяли из другой записки. Любовной. Соня из сентиментальных соображений прихватила её из дома вместе с другими вещами и документами.
Короче говоря, этот этап плана был выполнен.
Дальше я собирался вложить записку в карман покойного Кристофера и через портал выкинуть его в рифт, поближе к выходу. Уверен, что настоящий кипишь на Каринском поле ещё даже не начался и сегодня за ночными нарушителями выйдет несколько поисковых отрядов.
Они найдут Шаховского, успокоятся и прекратят поиски, ну а мы вернёмся на кач.
Вот только уже завтра.
Во-первых, нам всем необходим отдых. Во-вторых, рана Кости хоть и выглядит нормально, нуждается в профессиональном лечении. В-третьих, порталы четвёртого уровня — это уже не дырочки в пространстве. Это уже сложно. И на данном этапе развития мне по силам сотворить три, ну может быть четыре таких за день.
Так что после транспортировки Шаховского я буду разряжен по самое ай-ай-ай.
Ах, да! Есть же ещё и «в-четвёртых».
Я ещё раз взвесил ситуацию и понял, что всё не так уж и плохо. Причин бежать из привычного мира, — а заодно тащить за собой всю семью, — пока что нет. Ну честно. Соцопека? Пфф… выкрутимся, да притом играючи.
По идее Марина Как-её-тамовна должна вернуться сегодня, максимум завтра. Не знаю, как работает именно эта бюрократическая машина, но уверен, что честного слова всего лишь одной барышни недостаточно для того, чтобы изъять детей из семьи. Так что она вернётся с документами, коллегами и представителями полиции. Может быть даже с понятыми.
Так вот…
Она вернётся и застанет семейную идиллию без трупов, огнестрельного оружия и голых географичек. Уж об этом мы позаботимся.
— Бать, ты извини, ладно?
— Ай, — махнул рукой родственник, а затем снова начал приставлять друг к другу две половинки диска с концертом «Pink Floyd»; видимо в надежде на то, что они чудесным образом срастутся.
— Нет, правда, — продолжил я. — Извини, что обломали тебе выходной.
— Да нормально.
— Нет, не нормально, — я похлопал отца по плечу. — Кто ж знал, что ты в наше отсутствие начнёшь играть в тетрис мебелью? Но! Я всё возмещу! И пиво, и время, и диски. Давай только сегодня напряжёмся разок и предстанем перед господами из соцопеки идеальной благополучной семьёй, ладно?
— Да, Ярик, — кивнул батя и вроде бы даже улыбнулся. — Сделаем.
А я задумался. Да, моя география пока что узка, как джинсы Айзека Ивашкина, однако есть одно место…
— Слу-у-у-ушай! — протянул я. — А хочешь в Геленджик?
— В Геленджик? — оживился Роман Романович. — Хочу.
— Там сейчас не так уж тепло, да и купаться ещё рано… но ведь вино!
— Да-а-а.
— И морской воздух.
— Да-а-а-а.
— И кафешки всякие. Шашлык, чурчхела, плов настоящий в казане. И девки краснодарские с вот-такими-вот, — знаю, что на себе не показывают, но я не удержался, — шастают вокруг туда-сюда.
— Да-а-а-а-а, — опять протянул Роман Романович.
— Ну значит договорились?
— Договорились, Ярик, — мы с отцом ударили по рукам.
После этого он сразу же воспрял духом и присоединился к генеральной уборке. Не могу сказать, что до этого мы жили как свиньи. Не-не-не. Мы с Шизой исправно мыли квартиру от и до, а Лёха несмотря на свой недуг умудрялся держать в чистоте всю кухню, однако…
Однако и вещи, и ремонт ветшали.
В квартиру нужно было вкладываться, а денег вечно не хватало. И дело даже не в финансовой неграмотности, а в том, что форс-мажоры случались на постоянке. То грянет распродажа на складах с цветочной упаковкой и не вложиться в товар будет просто глупо, то у фургончика развалится мост или сдохнет аккумулятор, то дома что-то сломается, то кому-то
