Натискавшись, Гарпия снова вернулась к своему рабу, заставив его снова нарезать фрукты то кубиками, то треугольниками. Ахан же, ухватив друга за штанину, потянул его в сторону леса. Луциан не стал сопротивляться: раз друз зовёт, значит надо.
Торопиться было некуда, потому до леса добирались степенным шагом. Зато стоило им шагнуть под тень деревьев, как из-за кустов стали появляться другие волки. Один, два, пять, десять. В какой-то момент маг оказался окружён волчьей стаей, среди которых не было ни щенков, ни стариков, только сильные самцы и самки. То есть это была не стая, а лишь самые сильные представители, что впечатляло. Ахан коротко взвыл, и все остальные волки склонили голову, но не перед вожаком, а перед магом. Луциан стоял, как зачарованный. Сейчас он чувствовал, как между ним и этими волками образовывалась связь. Если ей верить, он не стал их вожаком, но командиром. И если он прикажет, волки тут же придут к нему и исполнят роль защитников или атакующих. Это знание пришло странным способом, Луц просто это узнал, но в душе́ от этого поселилось тепло и какой-то непонятный зуд.
— Не знаю, чем я заслужил такую честь, — парень присел на корточки и посмотрел в гордые глаза Ахана, — но я обещаю, что не брошу твой народ в пекло. С чего только такой щедрый подарок?
Ахан ничего не ответил, даже не намекнул. Он просто посмотрел своему человеку в глаза, а после подошёл и положил голову ему на плечо. Маг снова обнял друга за шею. Остальные волки уже разошлись. Посидев в уютной тишине, парочка снова вернулась в замок. И пусть Луц не знал, почему волк решил за ним последовать, он не собирался спорить. Давно уже не видел этого пройдоху, так что с удовольствием покормит его мясом со своего стола.
Маня не видела того, что творилось во дворе. Зато она караулила, когда же Переса хоть ненадолго оставят наедине. Сегодня удача была не на её стороне. С момента, как ей в голову пришла идея, Яверина, как специально, держала своего раба в зоне видимости и посвятила ему больше времени, чем обычно. Лишь к вечеру, когда Гарпия ушла заниматься «взрослыми делами», не раскрывая этих дел, она смогла выловить блондина и прижать его к стенке.
— Сколько ты ещё собираешься терпеть эту пигалицу? — прошипела она рыцарю. — Так и будешь до конца жизни исполнять её прихоти?
— Я ей проиграл, — мрачно напомнил Перениал. — Я же не знал, что она мухлюет и использует неблагородное оружие.
— То есть ей можно, а тебе нельзя? — возмутилась принцесса.
— Я знаю, что такое честь, — гордо ответил парень.
— Сомневаюсь, — скривилась Маня, сделав шаг назад.
— Ты! Как ты можешь такое говорить? Ты же сама видела! Я дал слово, я его держу.
— Ага, то есть ты выбираешь, какое слово держать, да? Или ты считаешь, что эта… бестолочь грудастая стоит на том же уровне, что и твой король? Ах нет, она даже выше, пусть не имеет ни роду, ни племени, и даже зовётся не по имени и роду, а какой-то кличкой. Какое там сравнение с королём и родиной, которой ты клялся в верности.
— Я проиграл Вызов, который бросил твой король, — мрачно ответил блондин, при этом признавая злость девушки праведной.
— Ты проиграл бой! Один бой! Это не повод сразу же отказываться от своей присяги королю! А может тебе напомнить, что ты обещал ему защищать меня в этом путешествии? И какое у тебя объяснение игнорированию этой своей клятвы?
— Разве я тут что-то нарушил?
— Ан нет, ты со мной постоянно, и днём, и ночью. И это мне ты нарезаешь фрукты и пишешь письма, — съязвила Маня. — Я жива и здорова не благодаря твоей защите, а тому, что местный… правитель понимает, что не сто́ит ссориться с соседом. Но сколько он ещё будет меня терпеть? А может, он решит надругаться надо мной перед самым отъездом! Что ты тогда скажешь своему королю, которого предал? А мне? А своей совести?
— Но что я могу? — взвыл парень. — Я же согласился на предложенные условия и проиграл, значит, должен выполнять уговор. Но и короля не могу подвести.
— Тогда вспомни, кто из них важнее и главнее, — мрачно кинула Маня, старательно сдерживая удовлетворение в глазах, её болонка была предсказуема до жути. — Поиграл в раба, хватит. Пора этой девке само́й себе фрукты резать, а то и тебя ублажать. Выскочки не имеют права быть у власти, потому что они не умеют ею пользоваться.
— Но…
— Но? Ну вот что она тебе приказывала делать всё это время? Разве взрослый, адекватный человек будет ТАК использовать личного раба? Не спорю, пока не было ничего страшного, но ты просто подумай. Она уже сейчас делает то, что обычно люди не делают. Значит, потом она может поступать так и дальше, то есть быть непредсказуемой. А если она тебе прикажет вырезать всю деревню? Или отравить колодец? Она просто играет, для неё вся жизнь — игра, а игрушки ломаются легко и просто. Она понятия не имеет об ответственности за себя и тех, кем она руководит. Ещё бы, с таким-то наставником как Про́клятый маг.
— Ну не знаю, — засомневался Перес.
— Ты хоть знаешь, что за «взрослые дела» у неё? Да она просто боёвкой занимается, самой обычной.
— А почему мне тогда туда нельзя? Постоянно запрещает на неё смотреть в это время, — в голосе Переса так и сквозила обида.
— Да потому, что она учится драться всякой фигней.
Видя неверие в глазах собеседника, Маня ухватила его за руку и потянула в сторону одного окна, которое уже приметила раньше. Оно так располагалось, что снаружи не заметишь, если через него что-то решит подсмотреть за тем, что происходит внизу. Там, во дворе, как раз была Гарпия и какой-то неизвестный мужчина. Но что поразило Переса, так это два подсвечника в руках у девушки, когда у её противника-учителя был просто меч. Вот они сошлись, провели несколько ударов и разошлись. Пока была пауза, мужчина явно о чём-то говорил, даже указывал на конкретные места или хватку. Его речь не было слышно, но со второго этажа было прекрасно видно всё происходящее. Вот они снова сошлись, обмен чёткими ударами, снова разошлись. И вот этот учитель показал
