лямку лифчика, а потом с разворота в прыжке ударила мужчину коленом в солнечное сплетение. Свежак согнулся пополам и, захрипев, осел наземь. Вдогонку девушка втащила стопой бедолаге в лицо. Из носа мужчины закапала кровь, а глаза его расфокусировались. Блондинка обыскала карманы пиджака жертвы, присвоила себе бумажник свежака и вернулась в фургон.
— Прокомментируй свой поступок, — произнес Экс, заводя двигатель машины.
— Купить продукты и вещи, пока продавцы и другие люди не обратились, проще, чем убегать от сознательных граждан, охраны или полиции, — ответила спутница, деловито выбиравшая из кошелька неудачливого мужика купюры.
Фургон тронулся с места.
— Ты не свежачка, — заключил хигтер.
— Нет. Мне пришлось ей притвориться, потому что меня застали врасплох, — призналась девушка.
— Онлайн-кассы из-за отключения электричества и проблем со связью не работают, в магазинах, вероятнее всего, торговлю приостановят… — заговорил по-деловому Экс. Он приказал блондинке: — Спрячься!
Спутница послушно опустилась на резиновый коврик.
Хигтер притормозил возле остановки и спросил у ожидающей автобус тучной женщины:
— Здравствуйте, не подскажете, как добраться до рынка?
Незнакомка без особого энтузиазма объяснила водителю маршрут. Экс поблагодарил женщину.
— Не-е за что… — заторможенно пробормотала та.
Хигтер насторожился. Он осознал, что паразит уже начал поглощать носителей спор. «Отправляться в многолюдное место — не самая хорошая идея, но я так голоден, что готов снова съесть какого-нибудь пустыша или медляка», — подумал Экс, выжимая сцепление.
***
— Ты со мной? — дружелюбно поинтересовался припарковавший фургон в квартале от рынка Экс, подмигнув сидящей на полу в нижнем белье блондинке.
— Очень смешно! — проворчала девушка, закатывая глаза.
— Веди себя хорошо, пока меня не будет, — хигтер сгреб все деньги и закрыл машину.
Копии людей суетились, взволнованно обсуждали то, что пропала связь, постоянно дергались к мобильникам и перезагружали их. Экс быстрым шагом пересек улицу и добрался до открытых ворот, за которыми находились обычные прилавки и крытый павильон. Покупателей было не так много, некоторые продавцы уже складывали товар в коробки и пакеты, так как сомневались в том, что сумеют до закрытия рынка еще что-нибудь продать.
Хигтер приобрел большую дорожную сумку; в нее он, совершая покупки, методично складывал бутылки с минеральной водой, необходимый для приготовления живчика алкоголь, печенье, хлебцы и яблоки.
Экс задержался возле прилавка с одеждой, хигтер обратился к фигуристой продавщице:
— Здравствуйте. Дайте мне эти спортивные штаны и синюю майку… — боец осекся, так как женщина не отреагировала на его слова: она медленно перекатывалась с пятки на носок и смотрела в никуда затянутыми чернотой глазами. Экс протянул: — А-а-а!.. Понятно, сам возьму.
Хигтер не растерялся и накидал в свою сумку несколько комплектов мужских и женских вещей, а после бросил на заполненный брюками, носками и нижним бельем стол ставшие совершенно бесполезными из-за начавшегося превращения людей в урчащих тварей купюры: пошла жара, теперь можно без зазрения совести промышлять мародеркой.
Экс направился к распахнутым кованым воротам. Непринужденные беседы покупателей разбавили горловые звуки, издаваемые пустышами. Вскоре за спиной хигтера возник гомон из возмущенных реплик и испуганных возгласов. Зараженные раскачали ситуацию, набросившись на иммунных или пока не мутировавших копий, — градус отчаяния возрос. Экс не обернулся и не сбавил шага, когда позади истошно заорали: боец довольно быстро привык к тому, что в Улье человеческая жизнь ничего не стоит. На хигтера навалилась усталость и апатия. В чувство Экса привело усилившееся слюноотделение, челюсти хигтера раздулись. Боец остервенело завертел головой: он ощущал присутствие развитого зараженного, заявившегося на свежую соту, чтобы отожраться до элитника.
— Ха-ха-ха, — на лице Экса появилась дурацкая ребяческая улыбка. Хигтер бросил набитую шмотками и провизией сумку на землю.
Привлеченные запахом человечины и шумом лотерейщики, сморщенная кожа которых лоснилась от жира и прочих зловонных выделений, пересекли границу кластера и засеменили к базару. Лысые твари с деформированными угловатыми мордами напоминали страдающих ожирением приматов. За состоящей из лотерейщиков и нескольких бегунов свитой, вальяжно перебирая мощными конечностями, брел рубер.
Воодушевленный Экс клацнул акульими зубами и почти вприпрыжку понесся к мутантам. На полпути хигтер рухнул на колени, Экс несколько минут, как наглотавшийся шерсти кот, дрожал всем телом и блевал. Облик Резака разогретым воском сполз с хигтера. Согнувшийся пополам боец увидел перед собой грязные голые ноги лотерейщика. Давящийся рвотными массами Экс подумал: «Мне конец». Хигтер просто офигел, когда тварь прошла мимо, остальные зараженные тоже не обратили на Экса внимания: лотерейщики набросились на свежаков. Из-за невообразимых истошных воплей жертв мутантов боец обхватил голову руками, тщетно пытаясь, закрыв уши ладонями, хоть немного заглушить раздражающий визг копий.
«Почему твари не разорвали на куски меня? Теперь я не представляю для них интереса? Видимо, зараженные начали принимать меня за своего. Я действительно все больше похожу на монстра», — сейчас эта мысль мало беспокоила Экса, ведь ее из потускневшего сознания хигтера вытеснили другие, более понятные и примитивные, стремления.
Сплюнув на асфальт вязкую желчь, Экс поднялся на ноги и расправил плечи, которые сводило от напряжения и предвкушения. Хигтер уставился на рубера и ощерился.
«Убивать…» «Жрать…»
***
Красный — цвет ярости. Именно он застилает глаза и будоражит сознание буйством пестрых оттенков крови. Алые кляксы были повсюду, от созерцания разорванных тел рябило в глазах, а содержимое желудка подступало к глотке и душило.
Болезненные стоны, истерические вопли, жалкие всхлипы копий слились в протяжный заунывный «гимн смерти». Раненые или загнанные в угол неудачливые свежаки, надрывая голосовые связки, сопровождали основную вокальную
