– Так лучше?
– Да, неплохо, – поворочалась она на весу, обняв меня руками за шею. – Уже похоже на настоящее свидание, а не на рыбалку, – колюче стрельнула она глазами.
– Сама знаешь, в городе нам появляться опасно.
– Нечего было убивать Гончарова, – фыркнула она.
– Да-да, я виноват, а ты у меня умница, – сострил я, за что тут же был наказан. – Ай! Не щипайся, – потребовал я.
В лесу было хорошо. Мягкий ветерок. Зелень со всех сторон. Натоптанная тропинка, по которой идти одно удовольствие, любимая, но вредная женщина на руках. Чего ещё желать?
– А что это за цветы? – Подбежала к нам Юлиана, тыкая нам в лицо огромным букетом жёлтых цветов с распустившимися бутонами.
– Апчхи, – попала пыльца в нос Алисе.
– Это цветок тролля, а значит, мы подходим к озеру, – заметил я.
– Почему это? – не поняла девочка.
– Эти цветы растут только рядом с водоёмами, – пояснил я.
– Ух ты! – воскликнула она. – Возьму их с собой, покажу подружкам, – попыталась Юлиана запихать их в свой рюкзак, и так переполненный всяким хламом, который она собирала всю дорогу. – Не получается… – пожаловалась она.
– Давай завтра, на обратной дороге ещё сорвём? А то эти увянут за ночь и перестанут быть красивыми. Хорошо?
– Ага. Я тогда побегу вперёд. Буду закидывать снасти, как ты учил, пап!
– Э-э-э, хорошо – пробормотал я ей в спину, не успев остановить, – только все снасти в моём рюкзаке.
– Ох, чувствую, день будет тяжелым, – рассматривала оставленные нам жёлтые бутоны огонька или цветка тролля Алиса, вдыхая его аромат.
– Сюда, сюда, я нашла нам место! – кричала нам Юлиана, подпрыгивая и помахиваая рукой. – Сюда!
Это озеро было единственным на многие километры вокруг, и те из посёлка, кто не хотел отдыхать у пруда или хотел порыбачить, шли сюда, так что найти свободное место и вправду была та ещё задача.
– А что, неплохо. Да, Алис? – спустил я её на землю.
– Красиво, – смотрела она на тихую гладь озера и заросшие плакучими берёзами крутые берега.
Плескалась рыба и тишина вокруг…
– А мы поплаваем, мам? – нарушила идиллию Юлиана.
– Конечно, дорогая. Но сначала нужно установить лагерь. Ты же не хочешь спать на земле в окружении комаров?
– Не-а, – мотнула она головой. – И что надо делать?
– Давай спросим папу, – посмотрели они на меня.
– Сейчас всё будет, – успокоил я их, доставая из рюкзака две палатки, складной столик, стулья, посуду, котелок и минимум продуктов. Соль, хлеб, перец и сахар. Вот и всё. – Осталось всё это установить. Кто со мной?
– Я! – Подняла руку Юлиана.
Теперь уже я посмотрел на Алису, и та была вынуждена поднять руку вслед за дочерью.
– Приступим, – хлопнул я в ладоши. – И начнём мы с…
Втроём мы управились быстро. Две палатки весёленьких расцветок по сторонам от костра уже стояли. Над огнём на рогатинах висел котелок, воду в котором сосредоточенно мешала нахмуренная Юлиана, позволив маме отдохнуть и поваляться на солнышке. Умница какая.
– Дзинь, дзинь, – звякнул колокольчик на одной из закинутых мной совместно с дочерью донок. – Рыба. Ура!
– Да! Мы не умрём голодными! – завизжала доча, забыв о пустом котелке, в котором плескалась подсоленная вода и всё.
И она была права, вытянул я на берег снасть, сняв с крючков сразу трёх больших лещей и две увесистые камбалки.
– Сейчас почищу, и у нас будет настоящий суп. А ты и не верила, – показал я язык Алисе. – Топор предлагала сварить.
– Я верила, пап, – возмутилась Юлиана.
– Ты моя хорошая, – обнял я её.
Животы у нас уже урчали. Зря я, наверно, не взял ничего покушать, понадеявшись на улов.
Наш повар Юлиана бухнула в рыбную похлёбку целую луковицу, посыпала перчику, соли, попробовала всё это на вкус, потянув время, и разрешила снимать котелок с костра.
– К столу, – пригласил я всех отужинать, когда небо уже потемнело. С озера повеяло сыростью, и свет нам давал только костёр.
– Вкусно, – хлебала Юлиана ложку за ложкой, надеясь всё скушать и попросить добавки. Только вот она ещё не знает, что в котелке ничего не осталось.
– И правда вкусно, – улыбнулась аппетиту дочки Алиса.
– Хочу потом ещё в поход сходить, – сказала Юлиана с полным ртом. – Мы же пойдём?
– Сходим, – пообещала ей Алиса. – Следующим летом.
Доев уху, мы уложили заклевавшую носом Юлиану спать, а сами остались у костра; сидели мы, обнявшись, любуясь природой и звуками кряканья разбушевавшихся уток.
– Извини, что твой день рождения получился таким неказистым. Я знаю, ты хотела другого, – постарался я загладить вину.
– Замолчи, – ласково прикрыла она мой рот ладошкой. – Мне всё понравилось, – положила она голову мне на плечо. – Спасибо тебе.
Утром мы собрались и отправились в обратный путь. На середине пути застал меня звонок телефона. Номер звонившего не высвечивался.
– Алло? – сказал я в трубку. – Кто это?
– Здравствуй, Семён, – сразу узнал я голос. Это была моя мачеха.
– Людмила Ильинична, не сказал бы, что рад вашему звонку, – заледенел мой голос. – Вы захворали или небо упало на землю?
Алиса, что шла рядом, беззастенчиво подслушивала. Кулак же у моего носа говорил о том, чтобы я не дурил и не портил отношения ещё больше.
– Я хочу извиниться, Семён.
– Вот те на! – Словно обухом ударили меня по голове. – С чего бы это?
– Я повзрослела.
– Вы всегда были старухой.
– Семён! – зашипела на меня Алиса.
– В общем, я извинилась, поганец! – Вновь стала она прежней, а то её мёртвый голос меня немного пугал. – Отныне у нас вооруженный нейтралитет. Я не лезу к тебе, а ты ко мне. Уяснил?
– Согласен, согласен, – произнес я, пока Алиса выкручивала мне ухо, заставляя быть добреньким. – Будет тебе нейтралитет, карга старая, – успел я сказать, прежде чем женушка закрыла мне рот.
– Ох, и дрянцо же ты этакое, – заметила мачеха, прежде чем положить трубку.
– Что-то странное у моих родственников творится, – почесал я затылок, приготовившись выслушать очередную сентенцию о правильном поведении от Алисы.
* * *
– Внимание, внимание, внимание! Срочное сообщение императора, – слышалось из всех телевизоров и радиоприёмников страны.
– Сегодня Турция и Китай объявили нам войну, – звучал мощный бас Василия III из динамиков. – Их войска перешли границы и громят наши города и сёла. В связи с этим на военную службу призываются все мужчины старше шестнадцати лет, годные к военной службе. А также все кудесники, чей возраст перевалил за планку четырнадцати лет. Защитим нашу родину! Не посрамим. Аминь.
