облизывая сухие губы. Она не раз замечала за собой, что серые глаза мальчишка напоминают глаза Вернера, но никаких схожих черт лица не замечала за Элианом. Как бы ей хотелось ошибаться в своих доводах. — Твой отец Элиан с другими смог пройти, хотя были ещё теми детьми с шилом в жопе. Никто не ожидал, что их пятёрки вернётся из лесу живыми, — качает головой Алая смотря прямо на Дельсона.
Кажется это всех удивило каждый в этой комнате знал о величие и силе — Белого Феникса. Но кажется больше их зацепило, что в команде Эмильхана было пять человек.
О Эмильхане Дельсоне в народе ходят легенды, он один из самых сильных воинов без магии за всю историю Милидии, который не раз отражал атаки врагов. Говорят, если бы он не ушёл на пенсию, то Элдарию бы давно удалось прибрать к руками, а тёмный народ поработить.
— Думаю, что вы говорите не про моего отца, Бернис, — хмурится Элиан в задумчивости. Это противоречит строгому и ходолоному образу его отца, родитель всегда его воспитывал воина напоминая как важно владеть оружием. Разве этот суровый человек способен на веселье и радость?
— Все мы слышали о бесстрашном воине не выдавшим пощады к своим врагом, что убивал без оглядки и зазрения совести. Думаю, вы ошибаетесь, Алая, — обращается к ней Лит холодным тоном не сильно изменяя себя, а оттаивает только больше при Элиане и Лине. — Откуда вам их знать? Вы разве здесь работали? — кажется этот вопрос волновал каждого, поэтому все уставились на пожилую женщину.
— Да. Я уже много лет отдала Гьюме и здесь мой дом, где мне суждено когда-то погибнуть, — говорит тихо Бернис перебирая свои бусины на шеи красного оттенка. — Тут я можно сказать выросла, поэтому мне многое известно об этом месте и людях, которые здесь когда-то обучались. Их пятёрка была самой лучший, но твоему отцу Литу Жин Эрту пришлось уйти раньше не окончив академию. Его отец кариспатижно погиб. Раньше в команде числилось пять человек, но правила изменилось, поэтому их четверо, позже сюда добавляют лучника становится пять человек. За каждой командой был закреплён один маг и лучник, твой отец Фест выступал в роли мага, — раскротовеничилась Алая.
Фесту оказалось слишком сложное в такое поверить… Он не думал, что его отец высший маг и магистр знаком с отцом Элиана, а тот ему никогда почти не говорил о своей жизни. Ему стало даже как-то обидно на душе. Фест слишком мало знает похоже о своём родном отце.
— Но почему теперь в команде нет больше магов? — спрашивает из любопытства Норст, ведь раньше кажется была другие правила. Что же изменилось в их время?
Меджи кажется самого сильно интересовал этот вопрос, потому что о таком не слышал, когда пришёл учиться сюда по своим личными причины, которые не собирается разглашать.
— Из-за указа короля практику между двумя академиями запретили навсегда посчитав это не совсем целесообразным решением. Доподлинно вам только новый правитель ответит, хотя это было ещё до него принято… — поджала губы в тонкую линию старушку. — Раньше магам и воинами было легче работать в командах, ведь ведьмы могли помочь провести рыцарей через лес с меньшими последствиями. Ведьмы и маги являлись одной из самых сильных боевых единиц, они не раз спасали наших от опасностей в лесах или на поле боя, те в ответ помогали им. Это что-то было вроде взаимовыручки, — каждый в этой комнате внимательно слушал Бернис и их удивления с каждой минутой становилось лишь больше. Всем им нужно время переварить полученную информацию, она ввергла в ступор и множество вопросов…
— Скажите лучше, почему мой отец работал с Белым Фениксом и кто остальные три человека? — Фесту стало важно узнать об этом, а потом поговорить лично с отцом обо всём.
— Никто из них не простая личность, а известные люди на всю Милидию: Ерон Эгельсон, Эригон Мирон великий кузнец и некогда уже умерший принц тёмного королевства Вернер Лерон, — перечислила всех троих Алая. В смерти Вернера она не сомневалась, иначе бы Лерон давно вернулся для прекращения войны и переговоров, старушку Бернис в этом уверена.
Все выпали в полный осадок уставившись большими глазами на Бернис, никто не думал услышать не только о великим кузнице, директоре академии и аж о принце Элдарии… Никто из них больше слова не мог произнести, они сидели несколько минут в молчание.
— Прин… принц тёмного королевства учился здесь? — заикающе произнёс Дельсон, когда немного отошёл от немого шока. Это точно какая-то шутка! Чтобы этому человеку делать здесь среди светлых, которые готовы его убить в любой промежуток времени!?
— Да, о чём вы говорите! Особу королевских кровей сюда бы никто не пустил! — возмутился Меджи смотря прямо в глаза старухи. — Маги присутствующие на отборочных быстро бы раскусили его обман и убили на месте! — закон Милидии гласит: не один элдаривец не может остаться живым на светлых землях и обязан быть убит в эту же минуту. Или есть какие-то исключение и они все о нём не знают.
— Я не должна была об этом говорить, совсем стара стала, — Алая накрыл лицо ладонями и покачала головой. — Ох… никто не должен был знать эту тайну, что я так долго храню в своём сердце! — старушка поняла, что прокололась, но уже было поздно исправлять и придётся всё говорить.
— Раз принц Лерон обучался в Гьюме, то кому-то стало это известно, но его не убили! Не говорите, что бывший король Арон Ригору тоже в этом замешан или мой отец!? — Лит нахмурил свои брови сложив руки перед собой. Услышать такое откровение от Алой стало неожиданностью, вопросы возникали в голове один за другим. Значит эти два народа способны жить в мире и сосуществовать вместе!
— Вы немного не правы, почти никто не знал и стоило взойти на престол Арону Ригору он разрешил принцу Элдарии на законных прав находится здесь, а до этого момента… ему приходилось прятаться от тогдашнего короля. Как маги ничего не поняли я не могу ответить на этот вопрос, он мне не под силу, — хотя сама Алая ведьма с довольно слабым даром, но способная видеть ауру людей. У Вернера она была совершенно обычной, человеческой и для неё осталось загадкой какими образом принц говорил с волками.
Он не был магом, но тогда кем? Бернис живя столько лет не отыскала ответ, а Лерон бы сам никогда не ответил.
— Всё слишком запутанно и странно… Поверить можно в такое с большим трудом, — говорит куда-то в пустоту
