линии были выведены из строя, и если штаб полка мог еще поддерживать с дивизией связь по радио, то связь в батальонах и ротах совершенно отсутствовала».
Наши стрелковые подразделения и танки под прикрытием двойного огневого вала решительно атаковали позиции гитлеровцев. Уверенность в успешном исходе этой операции была настолько велика, что с последними залпами артподготовки начали движение вперед не только передовые подразделения, но и тылы. Когда мы стояли в обороне на плацдарме, войск почти не было видно. Смутно угадывались они и в начале атаки. Но сейчас, в разгар ночного сражения, все явственнее становилось неукротимое, яростное движение вперед огромных масс людей и техники. Земля и воздух гудели и содрогались от грохота выстрелов и разрывов, от рева моторов танков и самолетов...
В эту ночь фашисты в полной мере испытали на себе всю силу нашей артиллерии. Снаряды поднимали в воздух их землянки и блиндажи, из земли торчали прутья арматуры, стволы пулеметов, исковерканные автоматы, противогазы, и всюду — горы трупов. По показаниям пленных, захваченных в тот день, целые подразделения становились на колени и молили бога о спасении. Но спасения не было.
К утру наши войска по всей полосе наступления корпуса прорвали первую позицию врага.
Вслед за пехотой начали менять свои наблюдательные пункты и артиллеристы. Проходя по немецким траншеям, мы обратили внимание на одну деталь: прямые попадания в траншеи и блиндажи были не случайными, а вполне закономерными.
К 12 часам части 29-го гвардейского стрелкового корпуса подошли к Зееловским высотам, по которым проходила вторая полоса обороны немцев, и завязали бой. Эти высоты, в центре которых располагался город Зеелов, имеют крутые склоны, труднодоступные не только для танков, но и для пехоты. Немцы заняли их частью сил потрепанной 20-й моторизованной дивизии и введенной в бой из второго эшелона танковой дивизией. Зееловские высоты имели большое тактическое значение как для нас, так и для врага. Поэтому противник организовал на этом рубеже мощную противотанковую оборону, стянув сюда даже часть зенитной артиллерии Берлинской зоны ПВО.
Решено было штурмовать высоты с ходу, предварительно проведя короткую артиллерийскую подготовку всей артиллерией 29-го стрелкового корпуса. Но вследствие того, что стрелковые дивизии подошли сюда не одновременно, мощного организованного удара не получилось. Части корпуса и передовые бригады 1-й гвардейской танковой армии смогли овладеть только скатами, обращенными к Альт-Тухебанду. Во второй половине дня, после повторного огневого налета нашей артиллерии, части корпуса снова атаковали противника, но были остановлены сильнейшим огнем всех видов оружия.
На ходе боевых действий, к сожалению, отрицательно сказалось то обстоятельство, что мы не смогли должным образом учесть данные, полученные в результате разведки боем, особенно в вопросах артиллерийского и авиационного обеспечения операции.
На НП командира 29-го гвардейского стрелкового корпуса прибыл командующий 8-й армией дважды Герой Советского Союза генерал В. И. Чуйков.
— Доложите обстановку, — обратился он к командиру корпуса генерал-лейтенанту А. Д. Шеменкову.
Командир корпуса развернул рабочую карту и подробно ознакомил командарма с тяжелой обстановкой, сложившейся в полосе корпуса. Выслушав Шеменкова, Василий Иванович снял фуражку и приник к стереотрубе. Он принял решение подтянуть артиллерию, вторые эшелоны, уточнил задачу командиру корпуса.
На некоторых участках пехота противника с танками и самоходной артиллерией стала переходить в контратаки. Однако успеха они не имели. Нашим стрелковым подразделениям, поддержанным артиллерией, удалось отбить у врага утраченные было рубежи. К вечеру части корпуса перерезали железную дорогу, идущую вдоль гребня высот, и закрепились там.
Вся вторая половина дня 16 апреля до самой темноты проходила в жестоких боях за овладение позициями второй оборонительной полосы. Сила удара первого эшелона фронта оказалась недостаточной для быстрого преодоления обороны противника. Глубину ее закрывали Зееловские высоты. Они ограничивали действия наших танков и являлись серьезным препятствием для артиллерии. Нашим артиллеристам приходилось усиливать огонь и зачастую стрелять по площадям.
Мы подтянули артиллерию, организовали привязку боевых порядков, спланировали и подготовили огонь к завтрашнему дню. Все это делалось при активном огневом воздействии со стороны немцев.
17 апреля до начала артиллерийской подготовки мы уточнили цели, пристреляли их, увязали свои действия с пехотой и танками.
В 9 часов 45 минут началась 30-минутная артиллерийская подготовка, после которой наши стрелковые и танковые подразделения, преодолев ожесточенное сопротивление гитлеровцев, овладели восточными скатами и гребнем Зееловских высот.
Пытаясь во что бы то ни стало остановить нас, немцы подтянули резервы и во второй половине дня после огневого налета по нашим боевым порядкам перешли в контратаку в полосе 29-го стрелкового корпуса. Полк пьяных фольксштурмовцев и два батальона эсэсовцев с закатанными рукавами и автоматами наперевес под прикрытием танков и самоходок устремились на наши позиции.
С наблюдательного пункта командира корпуса, на котором я находился, было хорошо видно, как с переднего края противника в нашу сторону двигались три темно-серых квадрата. Впереди на флангах шли танки и самоходные орудия, стреляя из пушек и пулеметов.
— Скоробогатов! Огонь всей бригадой! — скомандовал Кознов.
— Отсечь пехоту, — добавил генерал Зеленцов.
Через несколько минут по всему переднему краю прозвучал приказ командиров всех степеней: — Огонь! Огонь!
Одно за другим открыли стрельбу прямой наводкой орудия и танки. Все гуще ложились снаряды в боевых порядках контратакующих гитлеровцев. Когда же в отражение контратаки включилась вся артиллерия корпуса, немцы совсем отрезвели, и те, кто остался в живых, в беспорядке отошли. Контратака захлебнулась. К вечеру наши танки и пехота возобновили наступление и довершили разгром врага.
К исходу дня части корпуса прорвали вторую полосу обороны на Зееловских высотах и вышли на рубеж озеро Вейнбергс, Дольгелин. Город Зеелов оказался в наших руках.
В ночь на 18 апреля мы подтянули войска к переднему краю, организовали разведку, а утром следующего дня наши части после короткой артподготовки начали развивать наступление, ломая глубоко эшелонированную оборону немцев. Маршал Г. К. Жуков потребовал от нас подтянуть боевые порядки артиллерии как можно ближе к пехоте и непрерывно поддерживать ее атаки.
18 апреля части корпуса отразили четыре яростные контратаки противника и прорвали в районе Дидердорфа первую промежуточную позицию немцев. В этих боях особенно отличился 1220-й артиллерийский полк подполковника Н. П. Толмачева.
Под прикрытием огня 1220-го полка наши танки и пехота без потерь вышли на рубеж атаки. Как только части 27-й гвардейской стрелковой дивизии изготовились для наступления, в действие включились все полки 58-й и 65-й артиллерийских бригад. Промежуточная позиция гитлеровцев была прорвана.
По дорогам фашистской Германии нескончаемым потоком двигались колонны наших
