Шана, торговца—авантюриста из Теска. Акцент смертного был странен для Урамара, но его легкий баритон говорил об интеллекте и самоуверенности.
— Мы в осаде, — рявкнул Сокольничий. — Почему ты не предупредил меня о приходе Клыка Грифонов и их союзников?
— Если бы я мог, — сказал Дай Шан, — но, к моему вечному сожалению, я не знал. Я уверен, что такой проницательный лидер, как вы, может понять, что, хотя я собираю информацию так усердно, как только могу, я не посвящен в чужие планы. У вас большие проблемы?
— Бывали дни и получше, — ответил нар. — Ты можешь чем—нибудь помочь нам?
Дай Шан заколебался, а может быть, магии просто понадобилось мгновение, чтобы донести его слова до места назначения.
— Возможно, августейший маг, возможно, — сказал он. – Что вообще у вас происходит…
С тихим хлюпающим звуком оставшаяся плоть полутрупа разом превратилась в жидкость. Он соскользнул с костей маленького демона и пролился на пол брызгами грязи. Пара голосов Урамара завизжала от смеха. Более брезгливая душа хотела блевать, и от тошноты у него скрутило желудок.
— Я так понимаю, на этом разговор окончен? — спросила Ниварра. Ведьма—вампир, казалось, трепетала от нетерпения. Урамар подозревал, что это произошло не столько из—за того, что ее союзники проиграли первую битву, сколько из—за того, что солнечный свет помешал ей участвовать в ней и испить крови тех, кто стал бы жертвой ее силы.
— Да. — сказал Сокольничий. Он бросил кости беса в лужу гнили у своих ног.
— Оно и к лучшему. — усмехнулась Певкалондра. Блестящая жемчужина размером с глазное яблоко располагалась в левой глазной орбите ее сморщенного лица, а крошечные серебристые скорпионы ползали, как вши, в складках ее вылинявшего синего бархатного платья. Поскольку в крепости была лишь горстка ромвирианцев, она, возможно, не пользовалась таким же статусом, как Сокольничий и Ниварра, и ей не нужно было включаться в военный совет. Но некоторые из более проницательных голосов Урамара утверждали, что было бы вежливо вызвать ее в темный, разрушенный большой зал крепости вместе с двумя другими руководителями.
Сокольничий повернулся и посмотрел на гуля обеими черепами.
— И почему.
— Потому что любой мог уловить предательство в этом елейном голосе, — сказал Певкалондра. — Я думала, даже нар может это заметить. Но возможно…
— Не начинайте! — отрезал Урамар. — Пожалуйста. Мы все теперь братья и сестры, объединенные верой Лода. А даже если бы и не были ими, сейчас не время для возобновления ссор.
— Я понял, что шу, вероятно, не сможет нам помочь, — сказал Сокольничий сквозь стиснутые зубы, — но общение с ним не вредило, и нет причин думать, что он обманывает нас. Он сказал, что вырезал подсказки в гробницах под замком Железного Лорда, и если это так…
Урамар поднял руку с кривыми пальцами, рубчатыми шрамами и пегой кожей.
— Тебе не нужно оправдываться, — сказал он. — Я подумал, что мне стоит поговорить с ним самому. Теперь нам нужно рассмотреть вопрос, который он нам задал. Наше положение тяжелое?
Ниварра издала плюющийся звук.
— Конечно нет! — сказала она. — Я не единственная дуртан, которая не может выйти наружу, на дневной свет. Если они спустятся сюда, то мы сможем переломить исход борьбы.
— Я согласен, — сказал Сокольничий. — У моего народа есть демоны, которых мы еще не использовали.
Певкалондра кивнула.
— И мои конструкты готовы. — добавила она.
Урамар улыбнулся.
— Хорошо, — ответил он. — Я знал, что могу рассчитывать на ваш боевой дух. Теперь мне кажется, что лучший способ сокрушить незваных гостей — это нацелиться на их заклинателей. У них всего несколько человек, и без них они не смогут победить.
— Согласен, — сказал Сокольничий. — И никому не нужно уговаривать меня сосредоточить свои усилия на Фезиме и Повелительнице Солнца. Мне нужно свести счеты.
— В то время как я, — промурлыкал Ниварра, — получу огромное удовольствие, если опозорю Короля—оленя. Что за темные фейри сражается на стороне хатран?
— Тогда наш план готов, — сказал Урамар. — За исключением того, что есть еще один момент, который следует учитывать. Что если, несмотря ни на что, враг снова одержит верх?
Певкалондра фыркнул.
— Я планирую победить, не проиграть.
Один из самых бойких голосов Урамара посоветовал ему, что ответить.
— При всем уважении, миледи, — сказал он, — одна из сильных сторон Высокопреосвященства заключается в том, что мы планируем все непредвиденные обстоятельства. Мы придумываем, как заставить даже поражение служить нашим целям. Вот почему никто не может помешать нам создать нашу империю.
— Как мило, — сказал Сокольничий. — Но каков план на случай непредвиденных обстоятельств?
— Если мы разобьем наших врагов, отлично. Но если битва пойдет против нас, то более… разумная нежить отступит в безопасное место по тропам смерти. Тем временем мы оставим зомби в прекрасной броне, масках и мантиях дуртан, чтобы они погибли вместе с нашими гоблинами и прочими низшими слугами. Некоторые возьмут с собой документы, чтобы создать впечатление, что, взяв эту одну крепость, наши враги разгромили все наше предприятие.
Даже когда он сформулировал план, он почувствовал укол вины; потому что вся нежить, даже с самым маленьким умом, заслуживала лучшего. Но также верно и то, что любому командиру иногда приходилось жертвовать войсками для достижения своих целей.
Ниварра кивнула.
— Мне это нравится. — сказала она.
— Хорошо, — сказал Урамар. — Теперь поговорим о частностях. Сокольничий, ты знаешь крепость лучше, чем все мы. Как лучше всего беспокоить смертных по мере их продвижения? Где лучше всего расположить группы?
* * * * *
Зимнее солнце почти скрылось за зубчатыми стенами. Джесри знала, что скоро начнется следующая фаза осады, поэтому, хотя она и не была голодна, она заставила себя откусить пару кусочков острого белого сыра рашеми.
Она заворачивала то, что осталось, в изношенный старый платок, когда к ней подошли Цера и Аот.
— У Железного Лорда Рашемена есть грифоны на продажу, — сказал боевой маг, криво улыбаясь. — Мы должны пойти купить их.
— Все должно быть достаточно просто, — сказал Цера, цитируя его. — И втроем справимся.
— Что ж, — сказала Джесри, — мы трое справимся с этим. Так или иначе.
— Верно, — сказал
