— Отлично, — мило улыбнулась начальству.
— Вы приняты, Белкина Алёна Ярославна. Можете приступать немедленно.
— Я готова.
— Приём пять дней в неделю, с девяти до двенадцати, после вызовы.
Поправив юбку, взяла толстую сумку и походкой от бедра отправилась в свой кабинет.
Пока поработаю в поликлинике, потом в детскую больницу. Мне интересны случаи посерьёзнее. Хочу детям помогать, моё призвание. И нечего свои колдовские способности беречь, их развивать нужно.
Познакомилась с Лидочкой, моя медсестра. Всё в кабинете изучила, компьютер, карты больных. Потом узнала, что без номерков тоже придут, сколько смогу, приму. Лидочка болтушка рассказала, что мне на каблуках будет тяжело, потому что машина мне не положена, мой участок рядом с поликлиникой. Она ходила к новорождённым, я к старшим.
Лидочка не знала, что я на копытах бегала много десятилетий.
Всё делала по инструкции, вливалась в работу.
Приятно трогать малышей. Рассматривать, изучать. Всё что могла сделать делала сразу. Не привлекала к себе внимание, но с таким участковым педиатром, как Вечная Дамка, все детки будут здоровы.
После работы пили чай с коллегами. Молчала, поэтому все думали, что меня мужик кинул. Печальные глаза, красивая, но очень тихая.
Кто и что обо мне подумал, рассказала потом Лидочка.
Чтобы никто не увидел, курила за углом, прежде чем идти по квартирам. Курила сигареты, что принёс мне Валентин в подарок.
Три дня назад, как только купила квартиру в этом мегаполисе. Елень, только уже не Бесконечный, по имени Валентин, взяв мальчика Иринея с собой, приехал уговаривать меня вернуться в стадо.
Привёз табак вперемешку с травкой, в этих сигаретах даже фильтр натуральный. Пообщались с бывшим мужем. Я сына угостила тортиком. Ириней меня не узнал. На руки не пошёл, шарахнулся. Это и был мой ответ старому чёрному оленю.
Нет.
Насильно брать олень не желал, оставил номер телефона связного и ушёл.
Через день появился Золотой единорог. Рыжий парень по имени Богдан. С ним пришлось беседовать. Отказала и ему. Обещал, что метку ставить не будет, и мне замужем за единорогом самое место.
С чего бы вдруг?
Не ответил.
Появился Андрей Шатун. Привёз мёда. Ради любопытства приехал, сказал, что из людского мира всех медведей забрал, половину пришлось убить, потому что навыки потеряли. Страдал, что племя собрать не может. А для чего собирал всех вместе, умолчал.
На волков напасть собирался.
Не знала, сколько лет должно пройти, чтобы я соскучилась по ним. Мир людей несправедлив, но он и не жесток, как мир оборотней.
Ничего к оборотным не испытывала. Я надеялась, что все ко мне сразу придут, пообщаются и оставят в покое.
Покурив, зажевала жвачку, как порядочная человеческая женщина, побежала на своих каблуках по адресам.
Как мне нравилось!
Всё нравилось!
И множество детей и их родители. Я соскучилась по людскому миру. Очень сильно, почти не ходила сюда, или мимолётом. Чтобы жить среди людей, даже не мечтала. А тут! Счастье.
В магазин после работы, на кухне себе быстрый ужин, перед сном интернет, изучение современного мира, я многое упустила уже.
Тревожный сон и с утра та же канитель.
Без устали, со всем стремлением. И через две недели я уже стала знаменитой, и начали наглеть некоторые дамочки со своим: «Алёнка, замени!»
4
Бесконечный волчий Альфа был неказистым тощим, жилистым мужичком, с волосатыми руками, которые торчали из-под завёрнутых рукавов белой рубахи. Странный типок, не понравился мне. Хотя Пасечник при первой встрече вообще вызвал отвращение.
Видимо, моё первое впечатление очень ценно.
Заявился Род Акила Деянович со своей мелкой выскочкой. Еле вытерпела их в своей однушке. Воняли шкурами и мимозой. Естественно волки припёрлись с волчьими закидонами.
Выпроводить я их бы не смогла, поберегла силы на то, если бы вздумали куда-то тащить.
Пока хищники ходили по моей чистой квартирке, стояла курила на кухне. Нахалка малолетняя без разрешения взяла из моей пачки сигарету, я только её взглядом смерила, ничего лицом не показала, слова не сказала.
Меня больше её мужик настораживал, эта мокрощёлка… Слово-то какое! Откуда только выскочило. В общем, эта Теона меня не интересовала, слабовата ещё, хотя Силу мира научилась употреблять. Но я как бы тоже умела. И если мы с этой пигалицей сунем пальцы в землю одновременно, я её высосу до капли вместе с Силой мира, она, пожалуй, об этом не знала, а предупреждать я не собиралась, у неё вон папик есть, пусть он заботится.
— Для твоего счастья личного освободил я хорошего волка в женихи тебе, — буквально пропел Альфа всех волков.
Глядела не него с прищуром сквозь сизый дым, выгнула одну бровь.
— Лихо Нил Ильич бегает Диким, так что как соскучишься по большой и чистой любви, сообщи.
Продолжала сверлить его взглядом.
Пасечник забрал у меня память. Про Лихо я знала немного: мы были парой когда-то, он меня перекинул из Дамки в волчицу, и потерял, как истинную. Потом отпустил к Марко, потом забрал к себе, потом отдал брату Марко, потом хотел убить… Фубля, и они думают, я буду после такого списка связываться с волком? И Пасечник был мразью откровенной.
Так что у меня отвращение к замужеству полнейшее.
С Нилом Ильичом мы общались крайне редко, и он буквально кидался на меня.
Переживал, что не его. До слёз смешно и горько.
— Понятно, — кивнул Акила Деянович, налил себе из чайника кипяток в прозрачную чашку. Выпил и продолжил. — Предлагаю помочь племенам. Всем. Ты наверняка знаешь, что Бесконечный Демон угрожает нам уничтожением. Если пойдёшь с ним… Ты сможешь, мы верим. Сможешь убить Корнея Славного.
Нормально?
Так я не поняла, мне к Лихо или к Славному предлагали идти. Или вначале Демона грохнуть, потом их Лихо из Диких вытаскивать.
Мысленно закричала:
— «Да ты охуел, выРодок?!»
Акила сплюнул кипяток прямо на пол. Морду покривил, думая и размышляя насчёт моего мысленного поведения.
Я повернулась к его девке и выпустила дым в её сторону, вырисовав из него сизый череп с пустыми глазницами.
Волчонок во все круглые глаза посмотрела на фигурный дым и, открыв рот, шепнула:
— Офигеть! Как ты это сделала? Я тоже так хочу!
— Пойдём, принцесса, у Алёны Ярославны в голове оленье сало не растаяло.
Хотели подсунуть меня Корнею Славному, Бесконечному Демону. Не знали, что ли, я выкармливала его своей грудью! Что я его отца и племя их, как детей своих оберегала…
