рядом, не напоминало её даже отчасти.
— Ты в порядке? — не знал, как подступиться, видя, какой безумный страх овладевает ею при одном упоминании о муже. Она не то, что в скорлупу или панцирь прятаться пытается- она пытается уйти от мира. Взгляд снова стеклянный, отрешенный. Не был бы сам рядом все это время- уверовал бы в версию о наркоте или психическом нездоровье.
— А? — обернулась она, не услышав вопроса. Чёрт!
— На сегодня, думаю, достаточно. Я свяжусь с вами позже. — кивнул я человеку, проделавшему огромную работу. Юристы тут же засуетились, собираясь.
В центр мы приехали ближе к полудню, но я зря рассчитывал, что дети вытащат из Миланы учительницу, а ее саму- из депрессивного состояния, в которое она впала исключительно по моей глупости. Я должен был все делать без неё, не подвергая риску новых переживаний. Дать ране в ее душе хоть немного зарубцеваться. А я ещё и солью сверху присыпал.
Милана с детьми была отстранённо-вежливой, но и только. Тепло, которое она умела передавать, дарить людям одной своей улыбкой, исчезло под толстой коркой напускного ледяного спокойствия.
"— Смотри, а я птицу нарисовала! — рыжая девочка с яркими веснушками и хитринкой в зелёных глазищах размахивает листочком прямо у лица Миланы…
— Очень красиво, ты — большая молодец. — неживой куклой вымученно улыбается Милана.
— А я — Чебурашка! — дурашливо тянет светловолосый мальчик в футболке с рисунком крокодила Гены и Чебурашки.
Дети вокруг тотчас заливаются смехом, а Милана лишь слабо поднимает вверх уголки губ:
— Похож. Просто вылитый Чебурашка. А друг у тебя есть?
— Крокодил? — недоуменно останавливается мальчик, ожидая ответа. Дети принимаются наперебой выкрикивать варианты его друзей, среди которых звучат и " носорог", и " тиранозавр", а Милана в центре их все такая же неподвижная и отрешенная, точно маленький ледяной айсберг посреди бушующего моря. "
Наконец, я признал, что усилия пошли прахом, и предложил ей поехать обратно. Милана кивнула, слегка испуганно покосившись на дверь, а я в очередной раз обругал себя сквозь зубы- это ж надо быть таким идиотом, что потащил жертву насилия даже не к психологу, а к мужикам, которым нужно рассказывать самые….Аж скулы свело от собственной тупости. Поэтому когда Милана, немного стесняясь, спросила, где здесь туалет, я лишь указал ей направление, собравшись было двинуться следом, но она, точно умоляя не продолжать ее мучений, тихо попросила не смущать и подождать здесь. Точно я и в кабинку с ней собрался! Но спорить не стал- сейчас не то время.
Когда через пятнадцать минут она не появилась, я, наверно, уже понимал, что случилось нечто из ряда вон. Иначе бы не бросился сломя голову сперва в женский туалет, что, естественно, был пуст, затем — к охране, что, мать их, оказывается, видели ее выходящей из центра, но не знали, что мне нужно об этом сообщать!
Но когда позже я трясущимися руками то и дело щёлкал перемотку на видео с камер наблюдения, то даже Ветров, что сегодня помогал Татьяне с кое-какими мелочами по предстоящему мероприятию, удивлённо приподнял брови:
— Это же… — он замер, не решаясь озвучить вслух то, что гремело в моей голове, заставляя неверяще возвращать секунды видео назад, раз за разом глядя, как Милана медленно и грациозно спускается с крыльца к черному Ауди, из которого выходит… её грёбаный муж! Она, стерва, с улыбкой обнимает его, целует — точно на камеры и рассчитывала, а затем он открывает ей дверь пассажирского сиденья, садится за руль — и всё, дебил Арсюша вновь остаётся в дураках и с разбитым сердцем. Блядь! Меня даже измены Светы так не ранили! Может, сперва и было, но потом я оброс панцирем ради Кира- ну не хочет жить, кто ей доктор? У нее все должно было быть в моменте, все ярко и красиво. А иначе- скука и рутина. Но здесь, я же искренне думал, что Милана не такая! Чувствовал, сука, чувствовал в ней родную душу! Или просто красивую желанную женщину- я и сам потерялся в том, какой я вижу её. Видимо, это и погубило, сбило с толку. Затупило профессиональное чутьё. Вообще, хорош охранник, которого первая встречная симпатичная бабенка обведет вокруг пальца.
— Муж её! — хмуро бросил, наконец захлопнув крышку ноутбука.
Ветер опешил, не зная, что делать, что сказать. Я ухмыльнулся:
— Все норм. Видно, для нее моя рабоче-крестьянская рожа не по статусу.
Денис нахмурился, задумавшись:
— Да не похожа она на такую. — начал он рассуждать вслух — И тогда зачем бы вот это всё?
— А тебе не думалось, что она реально того? Может, её муж поил ее этой хернёй, чтобы хоть спокойней стала, согласилась лечиться? Ты ж в курсе, она только под этой дрянью ходила в клинику?
— А бил, насиловал?! — выплюнул неожиданный защитничек этой дряни, аж покраснев от возмущения.
— Дэн, блядь, ты дурак?! Ты им свечку держал?! Она — шизанутая, сама могла напасть, он, блядь, себя защищал! — рявкнул я, не желая даже слышать об этой предательнице- Заткнись, а!?
— Да ты не бесись тогда! Нормально сядь, успокойся, подумай! — заорал он в ответ- Не может она такой быть!
Меня так и подкинуло:
— А ты что, блядь, ей в адвокаты заделался?! С какого хера?!
— А потому что ты как дебил обиженный очевидного не видишь- во всю глотку перебил он, бросаясь на меня с двумя сжатыми в кулак аргументами…..
***
— На свежий лёд — протянул мне пакет со льдом Денис, когда нас уже растащили прибежавшие на шум драки охранники, и мы сидели в большой переговорной, то и дело прикладывая пакеты со льдом к разбитым мордам.
— И всё же ты не прав. — тихо начал он, а я лишь закатил глаза в ответ.
— Второй раунд? — насмешливо предложил, тут же скрившись от боли в разбитой губе.
— Да я серьезно, Арс. Ну остынь немного, сам посуди- не могло так быть. Это слишком странно даже для….- он замолчал, видимо, подбирая слова — даже для того образа, что ее этот принц Чарминг (опа, оказывается, не я один сравнивал этого недоБаскова с ним) рисует. Ну реально. Опять же, если она — ку-ку- он покрутил пальцем у виска- То он — вдвойне. Его поступки вообще нелогичны. Опять же, а ты забыл, что он тырит денежки с фонда? И зачем, думаешь, ее отец вообще фонд замутил? Явно же чтоб от ушлого зятька капитал сберечь.
Я невольно призадумался- действительно, выходило довольно — таки странно
41. Милана. Финал
— Надо же, а
