— Я любил ее. Я полюбил ее сразу, как увидел.
Истапа, Мексика, 2009 год
В тот же вечер Дэниел вылетел рейсом в Мехико-Сити из аэропорта Даллеса, а затем пересел на рейс до Истапы, совершивший посадку в полдень воскресенья. В полете он не мог даже читать газету. Когда он пытался представить, как это случилось, у него по телу начинали бегать мурашки, дрожали колени и в голове вихрем проносились тревожные мысли. Дэниел подозревал, что, скорее всего, попадет в ловушку. А в таком случае, как он полагал, персона, которую он ненавидит, больше обрадуется встрече с ним, чем персона, которую он любит. И ему придется проглотить эту горькую пилюлю. Ничего иного ему не оставалось.
Ему казалось, он пытается решить задачу со многими неизвестными. Как Иоаким нашел Софию? Если ему кто-нибудь помогает, как предположил Бен, то кто и зачем это делает? И какого рода памятью обладает? Или же Иоаким приобрел способность самостоятельно узнавать людей?
Какими бы способами Иоаким ни нашел ее, он, вероятно, уловил близость Дэниела, а также его отдаленность. Мысли об этом заставляли Дэниела чувствовать себя глупцом. Зачем он так долго оставался вдали от нее? Чем, помимо трусости, можно это объяснить? Покорялся ли он ее страху или своему? Находясь вдали от нее, он оставлял Софию открытой для этих устрашающих махинаций.
И эта тревожная мысль вводила вторую категорию неизвестных. Как удалось Иоакиму выдать ей себя за Дэниела? Какие доводы он использовал, чтобы заставить ее в это поверить? Как ему удалось достичь в этом определенных успехов? От Дэниела, любившего Софию всю жизнь, она убежала прочь, а Иоакиму, всегда жестоко обращавшемуся с ней, удалось уговорить ее поехать с ним в Мексику. Дэниел не смог заставить ее поверить хоть во что-то, а Иоаким убедил ее в… бог знает в чем. Наверное, они мило и романтично проводят вместе время. Похоже, Дэниел совсем ничего не знает о человеческой природе.
— Чтоб тебя, — пробормотал он.
Иоаким не причинит Софии вреда. По крайней мере, пока. В этом состояла единственная выгода от притворства Иоакима. Пока он остается Дэниелом, он не будет причинять ей вред. Однако при появлении настоящего Дэниела ситуация прояснится.
Когда он шел от самолета в Истапе, солнечный жар словно давил ему на спину, пригибая к земле. Дэниел стоял в петляющей очереди весенних отпускников, которые уже успели загореть и пили текилу из бумажных стаканчиков. Он же всем своим видом — начиная с сумрачного выражения лица и кончая темной зимней одеждой, которую ему некогда было переодеть, — олицетворял собой мрачность. Соображал, как ему объясниться на своем кастильском диалекте восемнадцатого столетия с таможенником и попросить того поставить его в начало очереди.
В городе, заполненном полупьяными туристами, невозможно было чего-либо добиться. Никто, кроме него, не торопился. Дэниел потратил полтора часа на то, чтобы взять напрокат машину. Он едва не отказался от этой затеи, но понимал, что автомобиль ему понадобится позже. «Не суетись, — постоянно напоминал он себе. — Он не сделает ей ничего плохого. До поры до времени».
Оказавшись в городе, Дэниел нашел ее довольно быстро. Город оказался не таким уж большим, и там было совсем немного роскошных отелей. Если он сомневался, была ли это ловушка или же Иоаким хотел, чтобы его нашли, достаточно было лишь взглянуть на имя и фамилию, под которыми тот зарегистрировал их в отеле «Гранд империал»: мистер и миссис Дэниел Грей. Дэниела это разозлило.
Исконный, реальный и настоящий Дэниел ждал в холле отеля, изучая план здания, пока наконец не увидел знакомое лицо. Не это лицо желал он увидеть, но для него все стало ясно. И хотя он знал, кто станет самозванцем, тем не менее его это потрясло. Мужчина из «Озерных моряков» с хорошей стрижкой и развращенной душой при личной встрече производил странное впечатление. В его душе было нечто такое порочное, что Дэниелу обычным путем было трудно его распознать. Однако Дэниел знал: это он, и со временем отвращение не исчезло. Именно этого он и опасался, и вот оно произошло.
— Вы продаете здесь сигареты? — услышал он, как Иоаким обращается к консьержу.
Иоаким не утруждал себя испанским. Служащий указал ему на лавку за углом.
— Вы не продаете их тут?
— Нет. Извините, сэр, только на улице.
Иоаким вышел за дверь, а Дэниел подошел к стойке.
— Номер комнаты мистера Грея, пожалуйста, — по-испански попросил он.
— Я не могу сообщить вам номер комнаты, сэр, — вежливо произнес молодой человек. — Но я могу вас соединить.
— Да, будьте добры.
Он пристально наблюдал, стараясь увидеть набранный номер. Служащий проговорил в трубку несколько слов и потом обратился к Дэниелу:
— Миссис Грей на месте, а мистера Грея нет.
Дэниел покачал головой.
— Я подойду к вам позже.
Как только служащий отвернулся, он стал подниматься по лестнице. Взбежал вверх на шесть пролетов. На лестнице было очень жарко. Если здесь и были кондиционеры, то только в номерах. Он нашел комнату с номером 632 и постучал.
— Да? — раздался напряженный знакомый голос.
— Обслуживание номеров, — сказал Дэниел.
Ожидая, когда София подойдет к двери, он очень волновался. «Ну, пожалуйста, открой дверь», — мысленно просил он. Времени оставалось немного.
Что она подумает, увидев его? Впервые за долгое время у него возникло ощущение, будто он входит в свою жизнь, а не просто околачивается у двери. Если только она впустит его. Дэниел надеялся на это.
Она сидела на кровати в купальном халате, обхватив руками колени. Дэниел требовал, чтобы она держала окна закрытыми, и включил кондиционер на полную мощность, но он, к счастью, ушел. Она быстро приняла душ и распахнула большие старомодные окна со створками, в которые сразу ворвался ветер с моря.
Она как-то пережила одну ночь, но не знала, сумеет ли пережить еще шесть. Она не могла с ним спать. Ее трясло при мысли, что надо заниматься с ним сексом, и она буквально не могла уснуть рядом на одной кровати. Накануне вечером они поздно вернулись в отель, и она была слишком возбуждена, чтобы уснуть. В конце концов задремала с книжкой в руках в кресле и задолго до рассвета в испуге проснулась. Хотя винила она в основном себя, это не изменило ее отношения к нему. Она придумала глупые отговорки — у нее месячные, притом обильные, у нее бывают спазмы — вся эта чепуха, которую говорит девушка, чтобы изводить мужчину. Уже не в первый раз она использовала подобные отговорки, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла с ним спать.
Разумеется, он был раздосадован. Девушку не берут с собой в Мексику для того, чтобы позволить ей спать в кресле с книгой. Он не делал ей ничего плохого, но все же рядом с ним она чувствовала себя неуютно. Физически ощущала его изменчивость, которую прежде не замечала. Он вышел купить сигарет, и она почувствовала облегчение хотя бы от того, что на пару минут останется одна. У нее возникла идея сбежать из отеля и отправиться домой. Господи, что с ней происходит? Что бы сказала Констанция?
