«прозвище» Йозэля, — почему мы идем к швее? Я уж не буду спрашивать, что вы видели в своем трансе, но разве может обычная швея чем-то помочь вам? Что вы вообще ищете?
Лицо Йозэля резко помрачнело — очевидно, обсуждать былые деньки ему нравилось куда больше. Он поджал губы, на некоторое время замолчал, будто внезапно вспомнив, куда и зачем они шли.
— Мне нужен камень, — почти шепотом ответил он. — Думаю, ты знаешь, что у посоха было два необычных украшения. Первое ты принес мне сам, второе — только предстоит найти.
Сун покачал головой:
— Все равно не понимаю. Откуда ей знать, где находится камень? Он был украден десять лет назад, когда Мессия Акари умер… — в голосе Суна проскальзывали нотки сомнения. Он говорил это так, будто повторял заученный материал, в который сам давно не верил.
— Ага, да, — насмешливо фыркнул Йозэль. — Украшение из кости выкинули в лесу, камень украли, а якобы золотой посох оставили вам? Драгоценные вещи на то и драгоценные, что их в любом случае можно продать. Ни один уважающий себя вор или мародер не прошел бы мимо цельного куска золота. Да даже если бы они поняли, что это ни разу не золото, втюхали бы как произведение искусства какому-нибудь мелкому дворянчику. Ты сам-то веришь в эту историю с кражей?
На этих словах Йозэль остановился со слегка удивленным выражением лица. Крепко сжав посох в руке, он будто прислушивался к внутренним ощущениям, но в конце концов только раздосадовано выдохнул, похоже, не услышав желаемого.
— Слушай, я не хочу пока спешить с выводами, это только догадка… — Йозэль склонился к Суну и заговорил тише, обжигая его ухо горячим дыханием, от которого мурашки побежали по всему телу. — Если сократить до сути, я думаю, что ваш Великий Мессия расплатился этим камнем за ночлег, — он резко отстранился и, высвободив руку, за которую его вел Сун, принялся активно жестикулировать, едва не взвизгивая от восторга: — Просто все так хорошо сходится! Примерно десять лет назад слепой путешественник с драгоценным камнем… Ты вообще много таких знаешь? Я вот ни одного! Конечно, я не готов побиться об заклад, но это слишком круто для совпадения! — он едва удерживал себя в рамках благопристойного поведения.
Сун нахмурился. Он почти ничего не понимал. Не знал не то, что деталей, самой сути истории, на которую радостно опирался Йозэль, и все равно этот вывод казался ему крайне надуманным.
— Вы хотите сказать, что предыдущий Мессия самовольно… разбазарил части реликвии? — недоверчиво протянул Сун, мельком поглядывая на горожан, все больше интересовавшихся шушукавшимся дуэтом.
— Эм… видимо, да, — пожал плечами Йозэль. — Как еще можно объяснить, что части оказались так далеко друг от друга, да еще и в столь странных местах? Не птички же их растащили!
Сун не нашелся с ответом, а потому вновь взял парня под руку и поспешил продолжить путь. Не похоже, чтобы Йозэль лгал ему, но его слова рушили все, во что верил Сун. Само его существо отторгало идею о том, что Великий Мессия мог собственноручно уничтожить главную из реликвий бога знаний. Зачем бы ему это делать? Гневить древнюю могучую сущность, которой служил верой и правдой?
Смущало и то, что Ксенон, судя по всему, даже не пытался опровергнуть предположения Йозэля. Конечно, ему просто могло не быть дела до того, какими путями новый Мессия будет исполнять его указания. Личные мысли, личная жизнь, личный бред — какая разница, если все это приведет к желаемому результату? А может, жестокое божество просто игралось…
Сун вздохнул. Все это звучало, как бред.
Кроме того, если Мессию никто вовсе не грабил, то как он умер на самом деле? Уж не кара ли небесная сразила старика Акари? Быть может, об этом и спрашивала Мора?
Погрузившись глубоко в свои мысли, Сун едва не снес чей-то пустовавший прилавок, лишь в последнюю секунду сообразив остановиться. Похоже, они пришли.
Обойдя прилавок, они остановились перед аккуратной деревянной дверью. Добротный двухэтажный домик из ярко-рыжего кирпича радостно приветствовал своих гостей резными наличниками на окнах и слегка покачивавшейся кованной вывеской, изображавшей катушку ниток с иголкой. Сун оповестил Йозэля о прибытии на место, но тот почему-то не рвался вперед. Он стоял, как в воду опущенный, встревоженно кусал нижнюю губу, пару раз тяжко вздохнув.
— Похоже, вас что-то терзает? — заглядывая ему в лицо, спросил Сун.
Йозэль вздрогнул, легонько сжав ладонь Суна, но тут же наигранно усмехнулся:
— Если я скажу, что боюсь иголок, ты мне поверишь?
— Нет, — спокойно ответил Сун.
— Правильно сделаешь, — выдохнул Йозэль. — Слушай… я просто… Не обращай внимания, — отмахнулся он. — Просто думаю, что это будет очень тяжелый для нее разговор. Заставлять ее вспоминать тот период, когда она лишилась дочери, — он покачал головой, поджав губы. — Если бы у меня только были иные зацепки.
Сун не нашелся с ответом и положил руку ему на плечо, надеясь немного приободрить.
— С каждым днем следов становится все меньше, а я разваливаюсь все сильнее, — покачал головой Йозэль. — Я уже потерял здесь два месяца из-за этого Ксенона и его заскоков, а по ощущениям постарел лет на тридцать. Хорошо, если в ближайшие полгода смогу хотя бы самостоятельно передвигаться, — он повел плечами и прибавил шагу. — Надеюсь, Рахна не откажет в помощи. В этот раз другого плана у меня нет.
Он говорил очень тихо, надсадно выталкивая из себя слова, а в конце стукнул посохом по мостовой, показывая, что разговор окончен, и будто возвращая себе часть уверенности.
Когда они вошли в мастерскую, там уже вовсю кипела работа, и им далеко не сразу уделили внимание. Лишь выпроводив покупателя за дверь, к ним подскочил молоденький подмастерье, быстро вспомнив Йозэля, частенько заглядывавшего в мастерскую Рахны.
— Добрый день, — приветливо улыбнулся Йозэль. — Я погляжу, покой вам только снится, а я-то думал, что народ предпочитает в такие дни отовариваться у ярмарочных торговцев.
Помощник только собирался открыть рот, как со стороны раздался женский голос с характерной хрипотцой:
— Люди любят, когда что-то делают специально для них, святой брат, вам ли не знать! — не без самодовольства ответила женщина.
Сун тут же повернул голову на голос. На лестнице стояла роскошного вида женщина лет сорока. Густые каштановые волосы с небольшим проблеском седины тугой косой обвивали ее голову, подобно короне. Светлые глаза с хитрым прищуром смотрели на них с Йозэлем, а ярко-красные губы изогнулись в легкой улыбке, подчеркнувшей ее скулы. Поправив светлую юбку из тяжелой ткани, из-под которой проглядывали пестрые нижние слои, женщина быстрым шагом спустилась вниз.
— Доброго дня,
