— Да, весьма скорбно, — и кончиками пальцев медленно пробегается по моей обнаженной руке, от кисти до самого плеча.
— Была в машине. Сейчас принесу. — Алекс, к счастью, убирает руку и направляется к выходу.
Оставшись одна, я начинаю лихорадочно соображать, как отсюда делать ноги. Ни вентиляционных шахт, ни дополнительных дверей. Ничего! Лишь узкие окна светятся утренней зарей почти у самого потолка на неприлично высоком расстоянии от пола. Нет, черт возьми, здесь ничего подручного, чтобы залезть и дотянуться до оконных проемов. Ну почему я такая везучая, кто-нибудь может мне это объяснить?!
По прошествии пяти минут одиночества в огромной каменной коробке слышу за дверью грохот, выстрелы и чьи-то голоса. Растерянная, вскакиваю на ноги, однако почувствовав ледяной пол под ногами, которые и так уже замерзли, сразу же падаю обратно на стул и принимаюсь ожесточенно растирать стопы.
И я резко поднимаю голову, чтобы с непередаваемым удивлением раскрыть рот.
— Алекс, девочка моя, как ты? — Игорь подбегает ко мне и обхватывает мое лицо руками, заставляя глядеть в глаза. Он жадно проверяет мое лицо, волосы, одежду на наличие каких-либо повреждений, останавливается на застывшей крови на нижней опухшей губе. — Тебя ударили? — осторожно дотрагивается до раны, и я морщусь. — Прости, — выдыхает он мне в губы, и легкий, такой родной, такой целебный воздух убивает всякое упоминание о боли.
— Игорь, ты как… здесь? — отмираю я наконец, закинув руки на его шею и крепко вжавшись в мужское тепло.
— Всё хорошо, моя маленькая. Я нашел тебя, — и расцеловывает мое лицо, не оставляя ни единого сантиметра нецелованной кожи.
— Не волнуйся, их взяла группа захвата. Всё хорошо, слышишь?
Любимый снова обнимает, потом, завернув меня в свою рубашку, берет на руки и уносит из этого жуткого и холодного места. Уносит домой.
Глава 30. Твоя
8 июля 2020
Среда
— Я всегда обо всём узнаю последней, да?! — возмущенным вихрем врывается в гостиную мама, откидывая на пол сумочку.
— Света, ты была на смене, — примирительно произносит Лена, вставая с кресла.
— И мы не хотели, чтобы ты раньше времени начала паниковать, — подхватывает отец, повторно бросив несколько поленьев в огонь. Да, чтобы я могла согреться, было решено разжечь камин. — А так всё обошлось, и нет причин для беспокойства.
— Мою дочь похищают посреди ночи из-за долбанной картины, и ты говоришь, нет причин для беспокойства?! — В два шага она оказывается перед моим отцом, в потемневших от отчаянной злости зрачках застыл отчетливо ощутимый упрек.
— Света, всё обошлось, — тише повторяет мужчина, и она, не теряя больше ни секунды на выяснения отношений со своим бывшим, резко подрывается с места и кидается ко мне, глубоко уставшей и сидящей на диване в кольце любимых рук, пристроившей голову на мужском плече.
— Дорогая, как ты? — Ее рука находит мою и сжимает, пытаясь этим небольшим жестом передать все терзаемые ее душу чувства. Волнение и пережитый страх. Сожаление и гнев.
— Мам, не надо, — подаю я голос и приподнимаю с плеча голову. Аккуратно выдернув свою кисть, поправляю слегка растрепавшиеся волосы за уши. Пальцы моей второй руки переплетены с пальцами Игоря, он время от времени ободряюще поглаживает ими мою ладонь. — Отец прав. Хочешь, верь, хочешь — нет, но я даже не успела испугаться. А насчет картины, ты не права, она бесценна, и расставаться с ней я не намерена.
— Я убрал ее к себе в кабинет на время, — сообщает дед, появившись в гостиной. — А также выяснил, кто стал виновников всей этой ситуации.
Все в напряжении тут же поворачивают к нему свои головы, в глазах, обращенных на деда, спокойно присаживающегося на второе кресло, читается нетерпение и вопрос.
Лишь маме, сидящей рядом со мной, не интересно ничего, кроме моего состояния.
— Кто это, деда? — Мне не терпится узнать, кто это был. Кто посвятил Крылова Владимира Игнатьевича, частного коллекционера картин, чьи способы заполучения работ знаменитых художников, мягко говоря, оставляют желать лучшего, в тайну местонахождения известного холста.
— Алекс, милая, тебе нужно отдохнуть, желательно поспать, — влезает мама со своей заботой. Но я только отмахиваюсь.
— Это подчиненный Николая, Громов Роман Аркадьевич. Вчера Николай был у нас в гостях, приходил в сопровождении своего начальника охраны, который, на мой взгляд, показался человеком, ни капли не внушающим доверия. И я сразу подумал на него, поскольку из нашего окружения больше некому совершать подобное преступление. Представьте, днем является в дом чужой человек, а уже вечером картины нет. Как и нет моего сокровища, — нахмурившись от досады, серьезным видом произносит дед, поглядывая на меня. Нервно жует губу. Ему бесконечно жаль, что всё так обернулось, но, по лицу вижу, принял непоколебимое решение не унывать. Правильно, ведь уже всё хорошо.
Выходит, даже чутье на хороших людей иногда подводит. А ведь Николай Геннадьевич был уверен…
— Он мне сразу не понравился, — припоминаю я нашу первую встречу с этим дворецким, в смысле управляющим. Шестое чувство меня почти никогда не подводит. — Не располагает к себе, еще и груб.
— Алекс, ты устала, — мягко шепчет Игорь, теплыми губами касаясь моего виска, — давай я тебе приготовлю ванну, а потом уложу спать.
— О, смотрю, у вас сдвиги в отношениях, — немного удивленно замечает довольно улыбающаяся Лена со своего кресла. Отец с загадочным, я бы даже сказала, лукавым видом смотрит на нас. Естественно, он после того ночного разговора вынес для себя некоторые выводы, знал, что так и будет, что в ближайшее время произойдут немаловажные перемены в нашей затянувшейся, крайне не простой ситуации с Игорем. Потому сейчас отец лишь понимающе улыбается, передавая мне на своей частоте теплые волны одобрения.
— Да, Лен, у нас всё хорошо, — усталая улыбка.
— О мой бог! Это кольцо? — восклицает она, приковав к лунному камню в оправе из розового золота свои распахнутые глаза, и тотчас вскакивает, чтобы захватить мои пальцы в плен. — А это что за камень? — спрашивает с искренним недоумением, вертя в своих пальцах мой безымянный.
Мама тоже заинтересованно и со счастливой полуулыбкой на губах смотрит на нас. Наверное, совершенно не ожидала подобного развития событий.
Немного недовольно и раздраженно я высвобождаю свою руку и говорю:
— Вам какая разница? Главное, я знаю, что это за камень, этого достаточно. Игорь прав, я устала и хочу спать. — Перевожу на миг взор на своего жениха и, получив в ответ теплую улыбку, смягчаюсь. — Но сначала ванна, хочется скорее отмыться от… — морщусь и, поймав пару-тройку тревожных взглядов, тут же осекаюсь, после чего поправляюсь: — от грязного и вонючего помещения.
