чтобы одним ударом руку человеку оторвать!
— И каковы же ваши выводы, товарищ оснаб? — заинтересованно произнес вождь, попыхивая трубкой.
— Такое ощущение, товарищ Сталин, — немного подумав, выдал свои предположения на этот счет Петр Петрович, — что эффект «Потрясателя», всего лишь «сопутка» — побочный…
— Эффект «Потрясателя» — побочный?! — не выдержав, воскликнул Берия, подскочив со своего места. — Простите за несдержанность, товарищи, — тут же извинился Лаврентий Павлович, усаживаясь обратно, — я просто боюсь представить: какой же тогда основной?
— Ничего, Лаврентий, прекрасно тебя понимаю! — добродушно произнес Иосиф Виссарионович. — Товарищ оснаб нас с тобой попросту шокировал таким многозначительным заявлением.
— Поймите меня правильно, товарищи! — Оснаб в возбуждении тоже подскочил со своего места. — Это всего лишь мои предположения! Но они небеспочвенны! Смотрите сами: после инициации товарища Хоттабыча, один из… подследственных…
— Ай, джандаба! — воскликнул Иосиф Виссарионович. — Называй уже этих набичвари преступниками!
— Так вот, — продолжил оснаб, — как следует из материалов следствия: один из преступников нанес ему удар ногой в голову и сломал стопу! Хотя до этого он неоднократно наносил ему удары, и такого эффекта не было! Словно «чушку чугунную пнул»! Так же отмечалось, что после того, как Хоттабыч поднялся на ноги, на том месте, где он лежал, осталось углубление в земле. Когда я прибыл на место происшествия, то тоже отметил странность — ноги нашего старичка были по щиколотку погружены в почву. Понимаете — он медленно «проваливался» в землю, продавливая плотную дернину, словно весил не менее нескольких тонн!
— Необычный эффект, — согласился Сталин. — Такого еще на моей памяти не было.
— И самое необычное, если не считать разрушительного землетрясения — он просто «исчез» в момент нападения комиссара госбезопасности…
— А вот и еще один вопрос товарищу наркому, — прервал Петрова Иосиф Виссарионович, — на который, как мне думается, у него тоже нет вразумительного ответа… Как так вышло, товарищ Берия, что комиссар госбезопасности… Целый комиссар госбезопасности, да еще и один из твоих многочисленных заместителей, применяет разрушительный боевой Конструкт в тылу? Причем, не в схватке с врагом? Да еще и в границах, пусть и военного, но все-таки учебного заведения? Что молчишь, товарищ нарком?
— Так… товарищ Сталин… — невнятно проглатывая слова, принялся «объясняться» Берия. — За сына же… — И нервно прикусил язык, когда воздух в кабине Сталина едва не зазвенел, вмиг скованный лютым морозом.
На Вождя было страшно смотреть, ведь о судьбе своего собственного сына Иосифу Виссарионовичу до сих пор было ничего неизвестно[70].
Мороз резко схлынул.
— Сын, говоришь… — тихо произнес вождь, так и «не растаяв». — Мне ли, как отцу, этого не понять? Но кто дал ему право творить самосуд? Если каждый мелкопоместный князек положит прибор на Социалистическую законность в угоду собственным шкурным интересам… За что тогда мы боролись, товарищи? Чем в корне отличаемся от прогнившего царского режима? Выходит — грош нам цена?! И всему нашему государству в целом?!
— Виноват, товар… — Но Иосиф Виссарионович устало взмахнул рукой, не желая слушать оправдания Лаврентия Павловича:
— Продолжайте, Петр Петрович. Что значит «исчез»?
— В прямом смысле слова, товарищ Сталин! — ответил Петров. — Исчез в одном месте, а появился совсем в другом — рядом с напавшим на него комиссаром третьего ранга Варфоломеевым, где и вырубил его… Простите, Иосиф Виссарионович — одним щелчком по лбу…
— Да, я читал в отчете про этот его «щелчок», — кивнул Сталин. — По поводу исчезновения: хотите сказать, что его специализация — мгновенное перемещение в пространстве? — задал наводящий вопрос Иосиф Виссарионович.
— Увы, нет, товарищ Сталин, — покачал головой оснаб. — Думаю, что это…
— Тоже побочный эффект? — предположил вождь.
— Скорее всего, это один из «второстепенных Даров» — у него их «в загашнике» целый пучок! Хорошо нам известными и видимыми, так сказать, не вооруженным взглядом, являются: Ментальные способности, Медицинские…
— Не перечисляй, это я и в отчете смог прочитать! — остановил оснаба Иосиф Виссарионович. — Так с чем же, по-твоему, мы имеем дело?
— Мы не сталкивались в жизни с подобными проявлениями Силы, товарищ Сталин. Но немного поразмыслив, и сопоставив факты, я нашел несколько исторических свидетельств…
— Ну-ка, ну-ка? — заинтересованно протянул вождь. — Поделись наработками.
— Это древнерусский эпос, — ответил оснаб. — А конкретнее — былины о великане Святогоре: он так же обладал недюжинной Силой, его так же не носила Мать-Сыра Земля, он точно также заставлял её содрогаться, когда сходил со Святых Гор, где и проживал. Святые горы — как раз Рипейские, где первоначально и обнаружился Хоттабыч. Тот странный большой гроб, возле которого группа специалистов из Аненербе проводила свой Ритуал. Этот гроб недавно доставили в наш спецхран, где я воочию с ним ознакомился — это большущий каменный ящик, окованный металлическими полосами вдоль и поперек.
— А куда ударит Илья Муромец, тут становятся обручи железные… — Берия процитировал на память строчку из былины.
— Совершенно верно, Лаврентий Павлович! И еще такой момент: ни материал гроба, ни «обручи железные» ни в какую не поддаются воздействиям ни Силовых Конструктов, ни самому прочному алмазному инструменту. Артефакт налицо!
— Значит так, товарищ Петров… — Сталин попытался затянуться, но его трубка уже погасла. — Изложите подробно ваши предположения… Что же нам со всем «этим богатством» делать? Куда двигаться? А потом мы соберемся и детально обсудим. Может быть, к тому времени что-то и прояснится…
— Слушаюсь товарищ Сталин!
— Как себя чувствует товарищ Хоттабыч? — поинтересовался вождь.
— На данный момент он находится под пристальным наблюдением профессора Виноградова, — ответил Петр Петрович.
— Хорошо. Тогда свободны, товарищи…
— Иосиф Виссарионович, — произнес Берия, — еще один момент, если разрешите?
— Я вас внимательно слушаю, Лаврентий Павлович. Отпустим уже Петра Петровича?
— Я бы настаивал на его участии, Иосиф Виссарионович, — возразил Берия. — Это касается товарища оснаба непосредственным образом.
— Что ж, Лаврентий Павлович, если вы настаиваете… — Сталин развел руками.
— Вновь активизировался «Хамелеон»… — доложил Берия. — Нашим специалистам удалось перехватить несколько шифровок. Если раньше мы сомневались, о ком идет речь, то сейчас сомнений не осталось — речь идет о товарище Хоттабыче!
— Лаврентий Павлович, поясните, пожалуйста, Петру Петровичу, кем является этот самый «Хамелеон».
— «Хамелеон» — глубоко законспирированный агент врага, — пояснил оснабу Берия. Причем, окопавшийся, где-то совсем рядом… Едва ли не в высшем эшелоне власти! Поскольку сведения, которыми он снабжает свое командование, являются совершенно секретными. Так, например, ваша миссия по созданию группы «Ахиллес» едва не провалилась. Нам удалось вовремя среагировать… Но это была чистая случайность. Мы не можем вычислить этого сукиного сына вот уже больше года!
— Постойте, но круг посвященных в тайну Хоттабыча необычайно узок! — возразил оснаб. — Утечки попросту не могло произойти!
— Есть еще вариант, — предположил Берия, — уцелел кто-то из диверсионной группы после бойни в Рипеях, устроенной стариком. Уцелел
