и вы можете называть меня Олина, — говорю я.
— Это большая честь для меня, спасибо, — говорит он с глубоким поклоном.
Я киваю в ответ.
— Что значит, это большая честь для тебя? — спрашивает Король, нахмурив брови.
— Получить разрешение опустить титул Татумы считается в Осолисе привилегией.
Джован опускает взгляд на меня, и я смеюсь от его выражения лица. Он называет меня Олиной уже в течение многих недель.
— Я знаю, что здесь всё не так официально. Многие Брумы зовут меня Олиной, — уверяю я его.
— Недавно я слышал, как маленький Камерон зовёт вас вашим сокращённым именем, — говорит Роско.
— Да, но он ещё слишком мал, чтобы знать другое. Я не могу на него злиться.
— Я знаю много Солати, кого бы это очень разозлило.
В ответ я пожимаю плечами, но он прав.
— Какое у тебя сокращенное имя? — перебивает Джован.
Я немного ёрзаю. Роско хмурится на Короля, который игнорирует его.
— Лина, — говорю я, сохраняя свой тон кратким и неприветливым.
Но его не отвадить. У них с Кедриком одинаковое упорство.
— Что означает, когда человек использует твоё сокращенное имя?
Почему-то его вопрос звучит как требование.
Я вздыхаю и переглядываюсь с Роско.
— Только людям, которых ты крепко любишь, разрешается называть тебя сокращённым именем до свадьбы. Семья, друзья, любовники, — я улыбаюсь, когда не задумываясь произношу последнее слово.
— Кедрик звал тебя так?
Я смотрю на него, удивлённая упоминанием о его брате, о котором он, казалось, всегда избегал разговоров.
— Да, — говорю я.
Я смотрю мимо пары на группу женщин, стоящих на противоположной от нас стороне зала. Если бы их глаза были кинжалами, я была бы мертва уже несколько раз.
— Думаю, я вернусь наверх, — говорю я, кивая в направлении женщин. — Тут много людей, которые жаждут хоть немного вашего внимания.
Джован оглядывается через плечо и со вздохом поворачивается обратно. Под его мимолетным вниманием женщины оживляются. Я вижу Грету, которая взбивает волосы и улыбается.
— Могло быть и хуже. Вы могли бы смотреть спектакль, — говорю я.
Он фыркает и направляется к женщинам, сложив руки за спиной. Я поворачиваюсь к Роско, который улыбается, глядя, как уходит Король. Он поворачивается ко мне с задумчивым видом на лице, которого я не понимаю.
— Теперь он не так часто смеётся. Приятно видеть его таким, — говорит он.
В замешательстве, почему он говорит это мне, я прощаюсь и направляюсь к своим стражникам.
Кто-то хватает меня за запястье, впиваясь ногтями в кожу. Я резко разворачиваюсь, разрывая захват.
Арла смотрит на меня распахнутыми глазами. Я прерывисто вздыхаю. На мгновение я подумала, что моя мать здесь.
— Расслабься, Солати. Я не нападаю на тебя, — говорит она, скрестив руки на груди и отступая всё дальше.
Она сохраняет на лице лучезарную улыбку на радость зрителям. Я сомневаюсь, что для меня.
— Да? — спрашиваю я.
— Я хотела по-девчачьи поболтать с тобой. Ведь мы толком ещё не разговаривали, — говорит она.
Я прищуриваю глаза.
— Правда?
— Да, плюс, нам всем интересно, как тебе понравился Кедрик в постели.
— В постели, — повторяю я.
— Лично я думаю, что он был хорош, он вытворял свои трюки языком. Ты же знаешь, о чём я говорю? — она подначивает меня, и я понимаю, о чём она говорит.
Мерзость.
— Я не буду обсуждать это с тобой, — говорю я, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Почему нет? Мы все обмениваемся историями. И у Кедрика был секс практически со всеми из нас.
Её колючки жалят. Я напоминаю себе, что не должна верить ни единому её слову. Я знаю, что она целенаправленно старается задеть меня, мстя за комментарий о носе.
— Арла, что ты тут делаешь? Разве тебе не следует вернуться в свой тёмный уголок? — раздаётся голос.
Я отвожу голову назад и вижу, как приближается Грета.
— Мы просто говорили о Кедрике и его… навыках, — говорит Арла. — Ты знаешь, что я имею в виду, и вы с ним были вместе на каком-то этапе, если я правильно помню.
Глубоко вдыхаю, я не могу удержать звук. Губы Ары кривятся при этом звуке.
Веснушчатое лицо Греты становится розовым.
— Ну, да, были. Но это ничего не значило.
Она пригибает голову.
Слова Греты ранят меня сильнее, чем она когда-либо узнает. Я бы списала всё сказанное Арлой на гадости, но Грета не стала бы врать. Со сколькими из этих женщин был Кедрик? Я не могу в это поверить. На глаза наворачиваются слёзы.
— Ох, дорогая, я знаю, — говорит Арла Грете. — Не нужно стыдиться. Олина знает, что мы не можем удержать себя в штанах.
Я разворачиваюсь и быстро покидаю зал прежде, чем мои слёзы достигают пола.
ГЛАВА 28
Следующим утром я удивляюсь, обнаружив, что обеденный зал заполнен людьми. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что Брумы просто ещё не ложились спать. Большинство мужчин наполовину раздеты, а женщины носят их туники. Я сажусь за свой обычный столик и оглядываю плачевного вида группу. Мне до сих пор жалко себя. Но я не могу удержаться от ухмылки, глядя на их страдания.
— Избавься от неё, она смеётся над нами. Я чувствую это, — говорит Роману Жаклин, тыча пальцем в его глаз.
— Да, любимая, — бормочет он, положив голову на её макушку, и, кажется, мгновенно засыпает.
Я хихикаю и иду за своей утренней грушей. Когда я раздумываю, не добавить ли к своей еде бисквит, приходит Рон.
— Судя по твоему виду, ты чувствуешь себя лучше остальных, — говорю я.
Он кивает.
— Не мог слишком много пить прошлой ночью. Мы скоро уезжаем.
— Кто? Я? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.
Рон фыркает.
— Нет. Я и Король. Я везу его в тур по секторам. Нас не будет в течение месяца.
Я дважды моргаю от длительности речи Рона.
— Целый месяц, — говорю я и получаю более типичное для него ворчание в ответ. — Разве это разумно, учитывая то, что происходит с моим миром?
Рон смотрит на меня, взвешивая, что сказать.
— Переговоры продолжаются, они занимают много времени. Возможно, Король хочет соблюсти приличия.
Я киваю. Объявление последней войны между нашими мирами заняло шесть лет, а до сих пор прошло всего шесть месяцев. Тем не менее, я не знаю, является ли решение Короля уехать действительно благоразумным.
Рон искоса смотрит на меня, когда я тянусь за печеньем.
— Король только что отправил очередное послание. Он вернётся из тура раньше, чем придёт ответ из Осолиса, — тихо говорит он.
Не поворачиваясь к нему, я киваю и так же тихо говорю:
— Спасибо.
Когда я возвращаюсь к столу, меня
