Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
И сейчас Годослав переживал такие же ощущения. Он готов к противостоянию с любым врагом. Он – силен и могуч… Пусть «датский кабан» Сигурд спешит навстречу вместе с «датским коршуном» Гуннаром. Князь обнажил меч и встал у них на дороге…
* * *
Было поднято немало кубков, было сказано немало пустых слов, а гроза за окном все не утихала, отвлекая внимание Годослава от происходящего вокруг. И только под самый конец застолья, когда князь уже слегка отодвинул от стола свое кресло, показывая этим, что время достаточно позднее, а в славянских городах рано ложатся спать, Гуннар сказал:
– Да, за таким угощением говорить о делах просто неуместно. Наверное, мы все же перенесем нашу беседу на завтра.
Но и это он сказал совсем не так, как положено было бы, обращаясь к князю с предложением, а словно сам решая. Опытный царедворец хотя бы таким образом хотел утвердить свое положение старшего и более сильного.
– Ты прав, герцог. Завтра я, думаю, смогу принять посольство со всеми почестями. В крайнем случае, если буду сильно занят, за меня это сможет сделать князь-воевода Дражко. Он наделен такими полномочиями…
Это было уже настолько сильным встречным ударом, что Гуннар не нашел, что ответить, и только переглянулся с Трафальбрассом, который фразу тоже слышал. Но, опять как опытный царедворец, он молча проглотил пилюлю и, чтобы скрыть свое смущение, встал и обратился к Рогнельде, не дожидаясь, пока князь Годослав сам встанет из-за стола:
– Дочь моя, я надеюсь, что ты проводишь отца до выхода…
Годослав, наконец, тоже поднялся. Он понял умышленное оскорбление со стороны герцога так, как оно того заслуживало. И ответил сам:
– На улице гроза. Я прикажу подать крытые носилки для герцогов. К сожалению, у меня нет носилок для остальных членов уважаемого посольства. Хорошо вам выспаться с дороги и проснуться с ясной головой! – пожелал он данам, повернулся и стремительно пошел к двери, довольно невежливо расставшись с родственниками.
Картину дня дополнил, к ужасу трех бояр данской партии и к радости трех других, из партии противоположной, князь-воевода Дражко. Он тоже заметил оскорбление, нанесенное его князю, потому и сам поднялся, неприлично громко зевнул в лицо опешившему Гуннару и, даже не попрощавшись, направился вслед за Годославом. Это было уже откровенным и вызывающим пренебрежением посольством, причем более откровенным, чем они могли себе представить.
Послам таким образом показывали, насколько мало интереса проявляется к их стороне, следовательно, к их королю и их силе. И Гуннар, и Сигурд не понимали ситуацию. Предположить они могли только одно – Годослав в себе уверен, значит, он имеет за спиной мощную поддержку. Иначе он просто не посмел бы вести себя так.
В Европе виделась только одна сила, которая решилась бы противопоставить себя Дании. Об этом же говорило присутствие за столом трех бояр-христиан, которые носили на груди кресты, не стесняясь этого, и прямо за столом, перед тем, как протянуть руки к пище, крестились…
Наверное, не случайно князь-воевода Дражко проявил такую заботливость о герольдах Карла Каролинга… А все слова Годослава о подготовке к войне с Карлом – это пустая болтовня человека, не желающего иметь дела с ближайшими соседями…
Глава 20
Уставший после непривычно долгой езды верхом и волнений, вызванных свиданием с такой высокопоставленной особой, как князь-воевода, Власко, не обладающий запасом сил взрослых воинов, подсунул под голову собственный не слишком мягкий локоть и уснул на лавке в углу сразу же после легкой еды, принесенной ему дворовой девкой Лушей. Когда она вернулась в каморку под лестницей, то услышала уже только сладкое посапывание отрока. Посмотрев на него с минуту и решив, что больше здесь не понадобится – отрок проспит до утра, она поспешила по своим делам, не забыв из осторожности унести с собой лучину, закрепленную в щель около двери. Все дворовые люди были осторожны с огнем, потому что знали, сколько бедствий может принести пожар в городе, большинство строений которого срублены из дерева. Власко приход Луши не слышал, как не услышал и ее ухода. Она старалась не шуметь.
Но молодому организму, чтобы силы вернулись, хватило короткого времени. Власко всегда отличался чутким сном, не зря он воспитывался среди разведчиков Ставра. И проснулся вскоре, когда услышал над головой топот множества ног по лестнице. Это приехало датское посольство. Отрок снова засыпал и снова просыпался, когда кто-то очень громко ступал над его головой, но в целом не очень соображал, где он находится и что здесь делает. Детскую душу бередили беспокойные сны, что тоже не делало сон удовольствием, и это еще несколько раз заставляло просыпаться в холодном поту. Не способствовала полноценному отдыху и гроза, бушующая над городом. Отдаленные раскаты грома то и дело достигали каморки под лестницей и играли в ней странным вибрирующим отголоском.
Окончательно Власко проснулся, когда снова услышал над головой топот множества ног. Только сейчас вместе с топотом слышался, покрываемый долгим раскатистым громом, и говор многих людей. Отрок понял – это уходят те многочисленные гости, что разбудили его в первый раз. Он попытался уснуть снова, но это не получилось, тем более что топот стих, но человеческий говор продолжался, словно говорившие стояли рядом с дверью каморки под лестницей. Тогда Власко решил, что уже подошло время ему просыпаться. Ведь Ставр так и учил отрока – ничего случайного в мире не бывает. Если с тобой что-то происходит, то это должно произойти, и ты обязан постараться извлечь из этого урок.
Власко прислушался. Говорили по-датски. Выросший на самой границе с Данией, к тому же в деревеньке, где жило несколько семей настоящих данов, и много раз играя с их детьми, Власко научился понимать датскую речь. Да и Ставр не однажды брал мальчика с собой в длительные поездки по ту сторону границы. Тогда уже приходилось пользоваться знанием чужого языка с пользой для дела. Сейчас понять смысл разговора было трудно. Улавливались только отдельные слова. Но скоро отрок понял, что даны недовольны приемом, устроенным им бодричским князем Годославом.
Вдруг без скрипа приоткрылась дверь, и в дверном проеме, тускло освещенные снаружи, показались силуэты мужчины и женщины. Власко лежал на скамье позади стола, и они не увидели его, тогда как он, только чуть свесив со скамьи голову, видеть их мог прямо из-под стола.
Мужчина явно силком заталкивал женщину в темную комнату.
– Что ты делаешь, отец? – спросила женщина обеспокоенным шепотом.
– Тише ты… И слушай меня внимательно… Ты не забыла наш последний разговор перед расставанием? Там, дома…
– К сожалению, я слишком хорошо его помню.
– Значит, ты помнишь, что здесь ты не княгиня бодричей, а представительница датского королевского дома?
Женщина промолчала.
– Я тебя спрашиваю, – прохрипел злобный старческий голос, – ты помнишь, что ты представительница датского королевского дома?
– Я помню это, отец. Но я так же и жена Годослава, и княгиня бодричей, – женщина явно боролась с собой и пыталась отвечать твердо, но это плохо у нее получалось. Власко сразу понял, что она боится своего отца.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
