— Что вы предлагаете делать? — перебил полковник.
— Я пойду туда, поговорю с ними.
Комиссар выбрался из кабины и спрыгнул на землю. Несколько колючих снежинок упали на щеки. Полковник вылез следом за ним, они окинули взглядом колонну машин с работавшими вхолостую двигателями.
— Я изучил карты, — сказал Костеллин, достав из кармана измятую карту. — Дороги к северу и югу непроходимы. Есть и другие маршруты, но нам придется достаточно далеко возвращаться, чтобы двинуться по ним.
— Отличное место для засады, — проворчал полковник.
— Если они хотят именно этого. Я все еще думаю…
— Самый рациональный путь решить проблему — обстрелять артиллерией эти башни.
— И рисковать, что руины заблокируют нам дорогу? А если вы правы и эти люди действительно тут, чтобы навредить нам? Вы можете гарантировать, что несколько неприцельных выстрелов положат конец этой угрозе? У нас с собой атомные бомбы, полковник. Единственный выживший, удачно разместивший подрывной заряд, — и весь полк погибнет в ореоле славы несколькими часами раньше, чем должен.
— Тогда пошлем вперед «Горгон», — сказал полковник.
— Вы меня удивляете, — ответил Костеллин. — Вы готовы рискнуть еще одной «Горгоной», вместо того чтобы пожертвовать одной жизнью?
— Противник использовал уже множество зарядов. Теперь, я думаю, их осталось не так много. Ваш план менее рискованный, чем мой, но шансы на его успех выше.
— Я с этим не согласен, — сказал комиссар. — А так как мы ставим на кон лишь мою жизнь, то я имею на это право. Я могу достучаться до этих людей, полковник. Даже если они служат некронам, то лишь из отчаяния. Я могу дать им надежду! Как минимум я хотя бы выманю их, чтобы оценить их силы.
Полковник на секунду задумался, потом согласно кивнул. Затем связался с разведчиками впереди и сообщил, что к ним идет комиссар. Он велел им сохранять дистанцию, но прикрывать Костеллина так хорошо, как только могут. Комиссар прошел мимо ожидавших солдат, мимо «Кентавров» и мимо «Горгон». Его уверенность поблекла, когда он остался один, — лишь иногда замечал движение среди руин, когда солдаты в масках занимали позиции у окон или дверных проемов.
Он продолжал идти, глядя вперед и подняв руки вверх, пока не засек краем глаза движение в одном из окон первого этажа. Тогда он остановился, громко назвал себя и сказал, что хочет поговорить. Прежде чем заглохло эхо его слов, раздался ни с чем не спутываемый щелчок вставляемой в гнездо батареи, а потом раздался женский голос:
— Мой муж держит тебя на прицеле. Брось оружие.
Комиссар сделал, как велели, повинуясь голосу, затем велевшему ему отойти на десять шагов назад. Дверь открылась, и оттуда выскользнула невысокая темная фигура, не поднимавшая головы. Она подобрала плазменный пистолет, но поднять цепной меч не смогла и решила оставить его. Пистолет она неумело направила на комиссара и жестом велела войти внутрь. У двери лежало тело молодой женщины, и Костеллин, проходя мимо, взглянул на нее и убедился, к своему огорчению, — хотя и не удивился, — что ей давно уже ничем не поможешь. По шаткой лестнице он поднялся в большое открытое помещение, судя по разбросанным одеялам, кишевшим блохами, и вони испражнений, бывшее ночлежкой мутантов. Он насчитал шестерых человек, вжавшихся в темные углы.
Его встретила чета среднего возраста. Мужчина, бородатый и лысеющий, держал в руках лазган. Молодой человек, что привел его сюда, спрятался за ними, все еще держа в руках пистолет Костеллина.
— Ты имперец, — процедила женщина, прищурившись и с подозрением глядя на аквилу комиссарской фуражки. — Почему мы должны тебе верить?
— Я могу вывести вас из города, — ответил Костеллин.
— А с этого мира?
— С милостью Императора, этого не потребуется. Со мной армия, готовая драться с захватчиками. Мы верим, что можем…
— Не слушай его, — злобно прошипел муж. — Это лишь слова, не больше! Где был Император, когда пришли эти твари? Почему его армии не могли спасти нас тогда?
— Я понимаю, это выглядело, будто бы про вас забыли. Но…
— Запечатали в этом аду, — сказала женщина, плача. — Согнали на бойню. Мы думали, что никогда…
— Мы не ожидали атаки, — сказал Костеллин. — Мы делали, что могли. Однако теперь мы наносим ответный удар. О вас никто не забывал, поверьте.
— Это было так давно. Жрецы говорили нам…
— Я знаю, что они говорят, но теперь вы видите, что они ошибались. Вы правы, вас оставили в аду, и временами трудно посмотреть на небо. Но поверьте, мир не кончается этим городом, и люди ждут вас…
Лазерный луч прошел возле уха Костеллина, и раздался крик:
— Обманщик!
Комиссар обернулся и увидел, как низкорослый грузный мужчина входит в комнату. Он носил белые одежды священника, но священные руны были замазаны краской.
— Мариг? — прошептала женщина. — Мы думали, ты…
Вошедший подошел ближе и обвиняюще указал на Костеллина.
— Этот человек лжет. Он обещает свободу, тогда как его солдаты занимают позиции, чтобы уничтожить нас.
— Нет, — сказал Костеллин. — Это не…
— Их ружья уложили четверых наших братьев. Они пытались убить и меня, но вера в железных богов защитила.
Костеллин почувствовал, как его палец дергается, будто нажимая на курок. В других обстоятельствах он бы уже казнил еретика.
— Их слишком много, Мариг, — умоляюще сказал бородатый. — А у нас только два ружья, ну теперь три. Может, стоит…
— …сдаться им? — закончила его жена. — Уповать на их милосердие? Они знают, через что мы прошли, они должны нас понять.
— Их Император ничего не поймет. У него нет жалости. Разве вы не видите? Я знаю, как они поступят. Они убьют нас, чтобы защититься от той истины, что мы узнали.
— А скольких убили некроны? — тихо спросил комиссар.
Вопрос был адресован священнику, но предназначен всем остальным. Мариг был безумцем, но не глупцом. Он взял у юноши плазменный пистолет, отдав взамен лазган. Он осмотрел незнакомое оружие и улыбнулся. Потом улыбка превратилась в оскал, когда он приставил пистолет к голове комиссара.
— Наш владыка говорил ясно, хотя не все смогли понять. Он предупреждал, что сопротивление вызовет Его гнев, — и так и случилось. Однако, выискивая Его врагов и приводя их к Нему на суд, мы можем…
Костеллин попытался выхватить пистолет. Он почти ухватился за рукоятку пальцами, но Мариг успел отскочить, при этом случайно выстрелив плазмой. Другие беженцы бросились в укрытия, когда Костеллин, проклиная свои притупившиеся с возрастом рефлексы, оттолкнул жреца и бросился бежать. Перепрыгнув перила лестницы, он приземлился на шаткую лестницу и едва не полетел с нее вниз головой. Когда комиссар спустился на первый этаж, над его головой с шипением пролетел второй заряд и взорвался у стены, обжигая и на некоторое время ослепляя его раскаленным следом. Костеллин слышал тяжелые шаги бегущего по лестнице безумного жреца.
