драконом прилетел, чтобы там дым, пламя, чешуя в разные стороны…
Рихард только удивлённо приподнял бровь.
— Мальчишки, — улыбнулась я мужу, прижавшись на мгновение затылком к его груди.
Нильс с нескрываемым любопытством осматривался по сторонам. Сыну было интересно всё. От большого количества птиц-спутников до первых появившихся домов.
— Дома на деревьях! — детскому восторгу не было предела.
— И вы в таком будете жить, пока у нас гостите. Вон, Саяна подскажет, как и что обустроено. — Заранее обрадовал Нильса брат. — Вон, и хозяйка моя уже встречает.
И действительно, впереди, рядом с огромным лесным исполином, давшим приют почти десятку домов, стояла Кайли. На её руке сидела и её подруга, только уже уверенно, гордо посматривая по сторонам. Одета девушка была по-нашему, даже линии на лице провела. Но главное, на ней был широкий пояс с вшитым большим, вырезанным из дерева кругом с защитными рунами.
— Буреслав? — осторожно спросила я.
— Да, — подмигнул мне брат. — Пора уже помочь жене косы заплести. Но она пока сомневается, вон и обережный пояс носит.
— Здравствуй, Кайли. — Улыбнулась я девушке.
— Здравствуй! — ответила она. — Смотрю, не понадобился тебе мой подарок.
— Ну, это как сказать. — Рассматривала я жену брата, быстро и незаметно окинувшую Буреслава внимательным взглядом.
Не только я заметила этот взгляд.
— Жив, здоров, ни одной лишней царапины, — подошёл к смутившейся жене брат.
— Ты в прошлый раз вообще, просто гнездовья проверять пошёл. А вернулся, вся спина и грудь в пиявках! — пробурчала она.
— Так я кувшинки увидел. Так поздно, почти осенью они большая редкость! Я и решил, что точно для моей жены. — Засмеялся Буреслав.
— Я тогда женой не была, — покраснела как маков цвет Кайли.
— Пфф, — фыркнул брат. — У Птиц разговор простой и короткий. Увидел, признал и всё, жена.
— То-то Марийку с Яриком гоняешь, — припомнила ему Кайли.
— Потому что дурь у них в одном месте свербит. Было бы всё серьёзно, как у нас, не разбегались бы от злого дядьки! А уже гнездо вили бы! — отмахнулся брат. — Пойдёмте, ужинать у нас будете.
Кайли как-то хитро глянула на Рихарда и поспешила за Буреславом. Дом у брата был новый. Видно, что недавно сложен. Большой, на три спальни. Похоже брат собирался жене ни раз косы плести. В большой комнате был стол, на который Кайли торопливо выставляла угощения.
— О, грибочки! — потëр ладони Рихард, и объяснил удивлённому Буреславу. — У Саяны с собой только белые были, и те я все съел. А это что?
— Лисички с луком, вон там белые в сливках, к каше хорошо будет. Мясо, рыба. Клубни земляные тушёные. Вон там грузди солёные. Вешенки. Это грудки куриные с чесноком и в сливках, а это говядина с морковью и черносливом. Хотите к грече, хотите к клубням. — Перечислила Кайли. — Не думала, что грибы для вас уже знакомы, хотела удивить.
За ужином и разговоры потекли, размерено и неторопливо. Только Кайли иногда хмурилась и бросала быстрые взгляды на Береслава и Рихарда.
Нильс давно уже наелся и растянулся прямо на тёплом полу, на заботливо расстеленную Буреславом медвежью шкуру. Рядом пристроился и лебедь Фрост. Урфин брата что-то тихо угукал сидящей рядом самочке. Но подруга Кайли только отворачивалась.
Когда рассказы дошли до событий, произошедших около домика на болотах, Кайли встала и подошла к окну.
— Тот домик… Один воин из деревеньки рядом с поместьем сестры вашего деда, лорд Рихард, вернулся из одного из походов не один. Тайком привёз себе жену из Птиц. Спутника у неё не было, дара тоже. А когда в неё вцепились местные Хранители, как за чужачку, за неё заступилась сама леди. Сказав, что это новая служанка в дом. — Рассказывала Кайли. — Хранители в той деревне особо не задерживались. Лорды жили очень скромно, обеднели почти. Лишь дом чуть богаче да больше, чем у остальных жителей, да обращение лорд и леди. А рядом было поместье леди Серебряных. Та семья интересовала орден куда больше. А когда леди родила, и у неё не появилось молока, кормила дочь леди вместе со своей та самая девушка из Птиц. Так у моей мамы появилась молочная сестра. Вскоре леди Серебряных навестила своих скромных соседей, и мама вышла замуж за сына и наследника младшей ветви Серебряных. И очень быстро поняла, что в поместье творятся странные дела. Потом была первая беременность, которая неожиданно прервалась. А потом, молочная сестра мамы узнала в листьях салата, что постоянно ел молодой лорд, траву от мужской плодовитости. Но маму слушать никто не стал. В той семье Хранителям чуть ли не в рот заглядывали. Тогда мама стала осторожничать. Траву отцу подменили, на похожую, но безобидную. Вскоре мама поняла, что беременна. Беременность она скрывала, как могла. Последние месяцы почти полностью провела у своей матери. А потом, меня выдали за ребёнка её молочной сестры. Отец очень увлекался вином, и даже не удивился наличию у себя любовницы. Мама, якобы разозлившись, прогнала свою служанку с ребёнком с глаз долой. И на время всё затихло. Но потом старая кормилица моей мамы заметила, что вокруг дома появились следы, да и Хранители стали проявлять нездоровый интерес. Мама вспоминала, что она уходила одна тайком в топи, а потом туда приносили меня. Только там она могла побыть моей мамой. И она в тот день просто плакала от страха за меня и просила хоть от кого-нибудь помощи, хоть от Отца Драконов, хоть от Отца всех Птиц. Она готова была поверить во что угодно, потому что просто не знала, как спасти своё дитя. И вдруг её словно что-то толкнуло, и она увидела чуть в стороне тот домик. Его отмыли, привели в порядок. Уже на следующий день кормилица мамы с моей няней, муж кормилицы к тому времени уже давно погиб, переселились в тот домик, забрав меня с собой. Ушли они тайком, на рассвете, пока был туман. А той же ночью их дом сгорел. Вовремя ушли. Домик доделывали уже, когда там жили. Мама приезжала тайком, пока не умерла. Непонятно от чего. Говорят, заболела. Я знаю, что в старом поместье есть тайник, и я могу его открыть. Там документы на моё рождение, на наследство. И мамин дневник. Может там остались какие-то из её наблюдений или подозрений. Не знаю. Но вдруг поможет.
— Новости… — протянул Рихард. — А почему ты раньше не сказала?
— Я вообще думала, что о моём существовании уже забыли. А тут схватили посреди рынка, ты замуж говорят выходишь, во имя мира. — вспомнила Кайли. — А я такая, а вы знаете, я ещё и
