вопрос?
— Ты ненавидишь тааров?
— Ты мне нравишься, — моментально отреагировала девчонка.
— Ты мне тоже. А остальных?
— Я их терпеть не могу, — зло процедила ещё секунду назад безмятежно улыбавшаяся девчонка. — Они все надменные и подлые гады.
— Все? — придирчиво уточнила Руана.
Нала-Яри чуток подумала и вынужденно призналась:
— Не все. Твой дружок Викрат лично мне нравится. Он-то нас точно уважает. И никогда не творит против нас подлостей. Ну что, полезли?
Руана поддёрнула подол юбки и сунула его за пояс, обнажив колени. Волчица одобрительно кивнула и указала на канат: дескать, лезь первой.
И она смогла. Хотя на боевой ход стены подцепившие её за руки мужики втаскивали не женщину, а бескостный клубок нервов. Чего стоило уговорить руки, что её жизнь им тоже дорога, словами не описать.
— Теперь вниз, — жизнерадостно объявил один из её спасителей.
С невероятно знакомым голосом.
— Вели-Яр, какого демона ты радуешься? — просипела Руана, согнувшись и потирая дрожащие колени.
— Всегда говорил: у тебя отменные ноги, — отвесил тот издевательский комплимент, подталкивая безумную альпинистку к противоположному краю стены.
Где две огромные тени в доспехах возвышались прямо на бруствере с бойницами.
— Чтоб ты сдох, — выдохнула Руана, поднимая руки.
— После такого пожелания, ты отдалась моему брату, — проурчал Вели-Яр заласканным котом, обвязывая ей талию верёвкой. — Так, может…
— И не мечтай! — возмущённо пнула его Нала-Яри. — Скажу Урху, что ты соблазняешь его женщину, он тебе голову оторвёт.
После чего эта припадочная вспрыгнула на бруствер. Забрала у одной из теней край верёвки и ухнула вниз.
— Создатель! — оборвалось сердце у Руаны.
— Не бойся, — мягко посоветовал Вели-Яр, внезапно погладив её по голове. — Она же ярания. Ну, давайте, — скомандовал он теням.
Подхватил Руану за талию и поднял на бруствер. Вниз она плавно спускалась, любуясь полнощёкой луной. А под стеной её поймали грубые жадные руки, попытавшиеся выдавить из неё кости.
— Рад… — только и успела вякнуть неумолимая искательница трудных отношений.
Он целовал её крепко и долго. А едва первый приступ его нетерпения схлынул, Руана отыгралась за все перенесённые муки:
— Радо-Яр, это ты?
Получилось отменно: ни капли издёвки — один сплошной наив. Он поставил её на землю. И отвязывая верёвку насмешливо похвалил:
— Смешно.
Затем подхватил на руки и куда-то потащил.
— Скажи, — обнимала его за шею Руана, возюкая губами по чисто выбритой щеке, — а нельзя было встретиться внутри стен? Сколько времени потеряно.
— Наверстаем, — успокоил её непробиваемый романтик.
— А сколько душевных сил.
— Восстановим.
— Ты хоть скучал по мне? Деревяшка бесчувственная.
— Очень.
— А вот я без тебя не скучала, — бросила она провокационное заявление.
— Исправим, — усмехнулся Радо-Яр, целуя капризницу в шею.
О её выходке с прогулкой в объятьях императора ни слова. Ни единой интонацией не намекнул, что злится. Он реально радовался их встрече. Настолько в ней уверен? Или готовит хитрую месть? Обязательно жестокую и кровавую.
— Так, почему мы здесь? — закрывая ладошкой его губы, повторила она вопрос.
Он посерьёзнел:
— Отец поставил то же условие, что и ты: нас не должны видеть вместе.
— Нас видели четыре человека. Те, кого видела я. А скольких не заметила?
— Это мои родичи, — пояснил он, как само собой разумеющийся факт.
И опустил её рядом с растянутым на земле шатром. Из какой-то тёмной ткани — она его не сразу-то и разглядела. Перед шатром подготовили костровище — Радо-Яр тотчас занялся разведением огня. У входа в шатёр стоял низкий столик с кувшином и несколькими блюдами. Еда на них самая простая: поджаренное мясо, деревенские лепёхи, похожие на лаваши, зелень. И, конечно же, фрукты.
— Хочу вина, — грозно предупредила барышня, что не позволит себя ущемлять в любых удовольствиях.
— Налей, — преспокойно отказался он поухаживать за дамой, продолжая возню с костром. — И мне. Себе из кувшина, что на столе. А мне из того, что под столом.
Из вредности она сначала обслужила себя — даже отхлебнула половину серебряного чеканного стаканчика. Затем достала из-под столика второй кувшин. Вытащила пробку и поморщилась:
— Ты собираешься меня целовать после этого?
— Ты против? — прямо с корточек повалился на спину назл, с удовольствием вытянувшись во весь рост.
Не на земле, а на груде толстых войлочных подстилок. Такие яраны таскают в боевые походы — и, видимо, не только туда.
— Ну, почему же? — с ласковой издёвкой промяукала Руана. — Я не против. А рот тебе можно чем-нибудь завязать.
— Ты придираешься.
— Нисколечко.
— Давай и мне того же, — усмехнувшись, ткнул он пальцем в кувшин на столе.
Она поднесла ему стаканчик. Он принял и влил в себя вино, даже не приподняв головы. Она села рядом с ним — он повернул голову и посмотрел ей в глаза:
— Ты понимаешь, что для меня это не подвернувшийся случай почесать похоть?
— Надеюсь, — процедила Руана, допивая вино.
И любуясь на протекавшую чуть ниже речонку.
— А для тебя?
Она помолчала, собираясь с мыслями — он терпеливо ждал.
— Я не могу тебе сказать, что люблю.
Он моментально нахмурился — а как иначе? Вечно эти мужики не дослушают!
— Пока не могу. Потому что любовь — это почти безоглядное самоотречение. Это великий труд сердца, — вспомнилась ей когда-то где-то прочитанная истина. — Это почти вся жизнь ради кого-то. А уж после остатки для себя.
Радо-Яр перестал хмуриться и буркнул:
— Ты права.
— Но… я уже не могу без тебя, — со вздохом выдала она и собственную правду. — Пыталась себя уговаривать, и ничего не вышло. Меня тянет к тебе. Будто кто-то чем-то опоил. И я всем сердцем не хочу этому сопротивляться.
— Иди ко мне, — попросил он, даже не коснувшись её.
И тут же с реки донеслось романтичное стрекотание лягушек, перемежаемое редким лирическим кваканьем. Ласкающая слух песня, под которую так чудесно целоваться.
Глава 21
Изыскательница
Как же славно лежать рядом с мужчиной, к которому бесконечно приятно прикасаться. Пускай он вовсе не красавец. Пускай даже грубоват. Пускай не даёт разгуляться твоим капризам — он всё равно восхитителен. Он ровно такой, каким ты воображала свой идеал.
И не врите, будто есть такие шибко умные женщины, воображение которых заточено под более высокие материи с устремлениями. Свой идеал рисуют и они — просто не бегают в поисках него, высунув язык. Ждут, когда сам явится. Главное, не проглядеть.
Как «шибко умная», Руана тоже не занималась поисками — он сам явился. И она не могла на себя нахвалиться: не проглядела! Это самый натуральный он: идеал. Ольга уже встречала такого в той жизни. Но опоздала: идеал любил другую. Зато привнёс в её жизнь страшную сумятицу с
