обычного человека. Скорее кого-то высшего…
Высшего. Ачария звали Анаш, а это имя переводилось, как высший. Возможно, то, во что я превратилась стоит назвать именно так?
Это было двадцать пятое апреля. Тридцатого года».
«Я боялась показываться миру до тех пор, пока… пока Пётр был жив.
Не знаю, с чем бы это могло быть связано, но теперь.
Раньше я чувствовала его. Хотя бы иногда могла услышать его тихие голоса сознания. А сейчас же… Ужасная тишина. Раньше я знала, что могу встретиться с ним в любое время. И зря, что не сделала это. Надо было поговорить. Хотя бы.
Теперь от моего Петра осталась только холодная могильная плита. Я стояла в стороне на похоронах. Долгое время я думала, что подобное невозможно. Пётр не мог умереть. Но он умер. Как все, кто когда-то окружал меня.
Я решила, что дальше нет смысла тянуть. Мои силы давно обрели стабильность. Подсознание знает своё место, а я контролирую его. Я уверена… уверена.
Это было тридцатое мая».
«Оказывается, моё появление было как раз вовремя.
Живя жизнью высшего-джайна, я не интересовалась внешней обстановкой в мире. Мне был интересен только свой мир и мир моих учеников. Я даже не заметила, как стало заметно меньше туристов в Сонагири. А объяснение вполне простое, но ужасное — война. На границе Франции и Германии развязались военные действия, в которые были втянуты другие страны. Если бы я опоздала хотя бы на насколько дней, то неизвестно к чему бы это привело. Я знаю, что так говорить не есть хорошо, но… всё обошлось малыми потерями.
Может, это был знак. И мне пора действовать.
В сознания властей я направила своё сообщение о желании встретиться. Они мне не откажут. В политике я так себе, но мои слова будут смотреться убедительнее после произошедшего.
Это было первое сентября».
«За один день обо мне узнал весь мир.
После встречи с главами государств меня прозвали Судьёй. Меня слушали, как никогда внимательно. По бо́льшей части, конечно, из-за того, что боялись. Я бы на их месте тоже боялась.
Страны подписали мирный договор. Все остались ни с чем, только потеряли людей. Как жаль, что я не могу их воскресить. Также я сообщила о том, что собираю учеников для обучения познания истинного «Я». Первыми согласились главы государств, но я им отказала. Возможно, я поступила неправильно, как учитель, но они должны понять своё место. Они развязали войну из-за ничего, а высшие не должны так поступать. Высшие должны стать образцом для обычных людей.
Это было второе сентября».
«Я приняла к себе около сотни новых учеников в пятнадцати городах.
Теперь я знаю, что всё получится. Многие уже достигли результатов. А это всего за год обучения!
Весь мир мне не обучить даже с помощью Интернета, поэтому те, кто обучаются у меня, обучают других. Так будет правильно.
Самой выдающейся ученицей является Исмем Хаци. Я чувствую энергию, которую она имеет. Она огромна! Я сразу заговорила с ней об этом, потому что тревожусь о её состоянии. Но она уверила, что пока что никаких голосов не слышит, а если такое случится, то она сразу сообщит мне.
По характеру Исмем очень похожа на меня. Когда она рассказывала, как пряталась в разрушенных бомбами домах, я ощутила её тревогу на себе. В свои неполные пятнадцать она мыслит, как созревший взрослый. И взгляд у неё наполнен смыслом. Единственное, что плохо — её беспокоят сны. Исмем рассказывала, что в них ощущает, как умирает, как в неё стреляют, как она взрывается… Первое время она не могла спокойно рассказывать об этом, постоянно прерывалась на всхлипы и слёзы. Её родители погибли в год войны вместе с братом… Я не представляю, как она справляется с этим.
Это было семнадцатое декабря».
«Ко мне приезжают люди с разных уголков планеты для того, чтобы я им помогла.
Они видят во мне последнюю надежду, но я не могу помочь всем. Моей энергии не хватает, чтобы сделать всё, что они просят. Как бы я этого не хотела. От перепадов у меня пропадает контроль, и голоса становятся громче. Боюсь, что если я продолжу, то уничтожу мир, который сама спасла.
Исмем помогает мне в медитации. Она чувствует, когда у меня остаётся мало энергии и выводит людей. Несколько раз она упрекнула меня в том, что я не слежу за уровнем энергии, и её претензия мне понятна. Она сама недавно стала слышать голоса, но благодаря моему опыту, может не поддаваться им.
Стали появляться люди, которые, как и джайны, создали культ меня. Это отвратительно, и я обратилась ко всем. Не все поняли. Может быть, со временем что-то изменится.
Это было третье марта».
«Уже появились первые ученики, кто познал истинное «Я».
Не могу описать ту радость, что я испытываю! Я думала, что мне суждено остаться единственной высшей и сойти с ума, как Нангананг. Но! Исмем и Уоти Габр доказали обратное. Они справляются с энергией намного лучше меня в первые годы. У Исмем уже меняется цвет волос и глаз. Только голоса становятся всё более неуправляемыми. Возможно, это связано с большим количеством энергии в ней.
Иногда она теряет контроль над подсознанием, и мне приходится сдерживать её. В отличие от меня, Исмем не хочет сжечь мир, её целью является она сама. И это даже сложнее. Потоки её энергии мне приходится сдерживать, как голодного зверя. Но она быстро приходит в себя. Единственный плюс…
Это было двенадцатое июня».
«Как я могла не заметить изменения в ней?
Долгое время Исмем уверяла меня, что не слышит голоса подсознания, и я верила ей. Она всегда была со мной искренна.
Глубокой ночью я вышла из состояния медитация от оглушительных криков людей. Я слышала не столько их реальные голоса, сколько поражающие своей громкостью мысли. Переместившись к ним, я увидела Исмем. Она стояла в странной позе, как обездвиженная кукла, ждущая кукловода. Когда я позвала её, безумные глаза сверкнули в темноте. Я испугалась… Но смогла увернуться от атаки. Исмем кричала в унисон своим резким движениям. Энергии было так много в маленькой Исмем…
Я долго не отвечала на её атаки, а только блокировала. Мне и в голову не пришло, что моей энергии не хватит до конца схватки. Только когда голоса подсознания вырвались на свободу, я поняла, что настало время действовать. Но как я могла навредить моей Исмем?
Взять под контроль её энергию у меня не вышло. И на эту попытку
