с большой пышностью.
В Золотом зале установили возвышение для княгини русов и укрыли его алыми тканями. От трона василевса возвышение отделили завесой.
Под звуки органной музыки Ольга проследовала в Золотую палату, за ней вереницей потянулась ее челядь.
Когда гости и хозяева заняли места, завеса пала.
Взору русов открылся похожий на усеченную пирамиду трон, золотой платан перед троном и гигантские золотые грифоны и львы по обе стороны от трона. Возгласы восхищения сорвались с губ иноземных гостей.
Стоило Константину Багрянородному занять свое место на ложе под пологом, механизмы пришли в движение: львы начали бить хвостами, рычать и ворочать языками. Грифоны распустили крылья и хвосты, из их раскрытых клювов раздались крики. Ожил и золотой платан: захлопали крыльями и запели на все голоса позолоченные птицы на его ветвях.
Чудовища, при взгляде на которые охватывал трепет, призваны были олицетворять мощь Византийской империи. Ничего подобного не было нигде во всем свете. При виде механизмов иноземные послы и правители падали ниц. Простирание перед василевсом было само собой разумеющимся.
За спиной Ольги послышалось движение и шелест одежды – свита княгини пала ниц, как предписывал этикет.
Двое евнухов приготовились подвести русскую княгиню к трону, чтобы она по обычаю совершила земной поклон и поцеловала ноги царю, но Ольга опередила их.
Без тени смущения княгиня приблизилась к Багрянородному, встретила взгляд императора и ответила таким же твердым взглядом. Головы она не преклонила. Это было неслыханным нарушением придворного византийского этикета.
Константин оценил смелость русской княгини, достоинство, с которым она держалась, красоту и ум.
– Достойна ты царствовать с нами в городе этом, – признался очарованный император. Оба они, и Ольга и Константин, были вдовцами.
Ольга склонила голову и опустила глаза.
– Я язычница, Порфирородный.
– Здесь, у нас в Царьграде многие язычники обращаются к Богу! Воздух здесь такой. Если ты готова принять Христа, это легко устроить.
– Я готова, Светлейший. Но у меня есть условие.
– Какое же?
– Крести меня сам – иначе не согласна.
– С радостью стану твоим крестным отцом, – заверил василевс. – Через две недели, на праздник Воздвижения Животворящего Креста Господня. Согласна?
– Согласна, Светлейший.
Готовясь принять крещение, Ольга говела. Накануне таинства искупалась в купальне августы. После купания исповедалась в своих грехах перед патриархом Феофилактом. Рассказала о мести полянам и древлянам, о жестокости, которая жила в ее сердце. Они еще долго говорили о христианстве. К удивлению патриарха оказалось, что княгиня русов знает Евангелие.
В тот вечер Ольга долго лежала без сна, вспоминала покойных мужа и отца.
Утром под пение хора княгиню отвели в Софийский собор. Величие собора Святой Софии поразило Ольгу. Потоки света проникали в многочисленные окна храма и мягко ложились на мраморные колонны и пол, будто проходили их насквозь. Восхищенной Ольге вдруг показалось, что она парит в небесах. С удивлением и почтением княгиня рассматривала вплавленные в золото аметисты и жемчуга, рубины и топазы, ониксы и сапфиры на патриаршем престоле и думала о том, что без помощи Божьей построить такое невозможно.
– Готова ли ты, Ольга, отречься от прежних богов и покаяться в совершенных грехах? – встретил княгиню патриарх Феофилакт Лакапен.
– Готова, Святейший, – отвечала Ольга. – Я знаю, что бесы в образе наших богов обманывали меня, и готова отречься от них. Отец завещал мне две книги: учебник по магическому искусству, Круг Сварога и Евангелие. Учебник по магическому искусство и Круг Сварога таинственным образом исчезли из сундука, куда я их спрятала. Осталось только Евангелие. Думаю, это был знак.
Накрыв Ольгу епитрахилью, патриарх задал вопрос:
– Каешься?
Ольга склонила голову:
– Каюсь, Святейший.
Удовлетворенный ответом, епископ попросил Ольгу прочитать молитву «Отче наш» и «Символ веры», и княгиня без труда исполнила просьбу.
Положив руку на голову Ольге, Феофилакт благословил ее.
– Вижу, ты станешь достойной христианкой, – добавил патриарх. – Завтра церковь празднует память святой Елены. Она тоже была царицей, и сына своего Константина склонила к христианству, так что Константин положил конец гонениям. А в конце жизни и сам крестился. В ее честь крестим тебя и наречем именем святой Елены.
– Меня? Еленой? – не поверила Ольга.
– Да, – подтвердил патриарх Феофилакт. – Елена станет твоей небесной покровительницей. Или ты против?
– Нет, я не против, я согласна, – задумчиво ответила княгиня. В этот момент Ольга ясно вспомнила слова умирающего отца о Елене и ее семени. «Елена, семя твое унаследует Русь», – бормотал он. Она тогда приняла слова эти за бред…
Это не было бредом – это было пророчеством!
…В день памяти равноапостольной царицы Елены Ольга испытывала волнение и радость, как когда-то в Псковском лесу, когда отец повел ее к трем дубам. Сейчас Ольга тоже волновалась и радовалась. В ожидании таинственной встречи умылась, надела рубаху с длинными рукавами. Девушка причесала Ольгу и подала белый, расшитый золотой нитью плащ.
В соборе Святой Софии волнение Ольги улеглось.
Ключница сняла с ее ног сапоги, Ольга скинула плащ и босыми ступнями встала на коврик. В сердце ее поселилась надежда, что сын Святослав поймет ее, и, возможно, пойдет за ней, как царь Константин за своей матерью.
Началось таинство.
– Отрекаешься ли ты от сатаны и всех дел его? – трижды вопрошал патриарх, и Ольга отвечала:
– Отрекаюсь.
– Силою, действием и наитием Святаго Духа Господу помолимся, – пел хор.
Церковное пение поднимало душу на неведомую высоту, Ольга испытала странную раздвоенность, будто отдалилась от происходящего.
– Да сокрушатся под знамением и образом Христа Твоего все сопротивные силы, – повторил три раза патриарх, крестным знамением осеняя купель.
Поддерживаемая ключницей, Ольга спустилась по мраморным ступенькам в купель, вошла по грудь в воду и замерла.
– Крещается раба Божия Елена во имя Отца. – Феофилакт окунул рабу Божью с головой в воду. Хор пропел «Аминь».
– И сына, – продолжил Феофилакт, снова окуная Ольгу в купель. «Аминь», – пропел хор.
– И Святого Духа, – закончил патриарх, окунув Ольгу в третий раз.
Ольга вышла из купели и встала на ковер. Василевс накинул на плечи крестной дочери пеленку, патриарх надел на шею княгини крест:
– Облачается раба Божия Елена в ризу правды во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
– Аминь! – грянул хор.
Константин взял Ольгу за руку и трижды обвел вокруг купели.
Необъяснимая радость переполняла Ольгу, на глазах у нее выступили слезы.
– Елицы, во Христа крестистеся, во Христа облекостеся[25], – пел хор.
Священник крестообразно помазал миром Ольге лоб, грудь, руки и ноги.
Ольга ощутила странную легкость во всем теле, будто за спиной у нее выросли крылья.
«Елена, – с робостью попросила новообращенная святую покровительницу, – дай мне мудрость править Русью».
По случаю крестин
