Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
— Очень хорошо! К телефону никто не рвался?
— Никто! По номерам сидят, как мыши в норках. Я кадетов снаружи по углам поставил, ежели кто попытается через окна вылезти — шлепнут немедля. Пока тихо. Но чую, Федотыч, убираться отсюда надо, а то до греха недалеко! Мало ли что…
Фомин криво улыбнулся:
— Иди уже! Еще один чуятель на нашу голову!
Мысль Шмайсера полностью отвечала его собственным предчувствиям. А потому он решил действовать немедленно, не дожидаясь окончания сборов императора и его маленькой свиты. Пора было взрывать здание ЧК и уносить из города ноги.
— Садись в авто с «начинкой», Машу с собой рядышком. Я в кабине «Бюссинга» буду, мы первыми пойдем. Все строго по плану, только ты вместо Путта действуешь. Сможешь?
— Загнать туда машину и рвануть?! — с бесшабашной веселостью в голосе спросил Шмайсер и даже зажмурился от предвкушения. — Запросто сварганю. Ты, главное, постовых покончай и ворота мне открой. Попович страховать будет?
— Да. Думаю, справится казак.
— Конечно, смогет! Да и Маша поддержит, если что. Так, лада?
— Да, Феденька, да, ладушка. Семен Федотович, — девушка умоляюще прижала кулачки к груди, — я все сделаю! Правда-правда…
— Да верю тебе, верю, Валькирия ты наша! Ты только меня подстрахуй, внимание отвлеки. Мы их вдвоем с тобой живо «приголубим», — Фомин улыбнулся. — Только ты, Федор, Маше еще раз объясни, как ей надлежит действовать. А Попович ворота тебе откроет, если те… Ну, ты понял?
— Ага! Жаль, ДШК поддержки не окажет…
— Моих в кузов сажай — номерами. Федот пулеметчик опытный, ДП махом осилит, да и с «крупняком» справится. Семен пусть ему ленту подает. Ты уж только поясни им, как стрелять и, главное, когда. Идите, время дорого. Я тут за вас цербером немного побуду.
Шмайсер и Маша улыбнулись и тут же вышли за дверь. А Фомин закурил папиросу, медленно выпуская клубки сизого дыма. Услышав шаги, он с улыбкой подумал об отце и себе, таком еще молодом.
Наверное, они и идут сейчас, легки на помине, с лестницы уже спускаются. Фомин живо повернулся и поманил к себе рукой отца, что нес в руках отобранный у сына «дегтярь» и какой-то саквояж.
— Федя! Шмайсер объяснит тебе, как из той дуры железной, что в кузове за щитком стоит, стрелять. А этот пулемет сможешь освоить? — заметив усмешку в глазах молчавшего отца, он живо продолжил: — Да уж, вопрос глупый. Ты и сам уже понял, по глазам вижу. Сейчас поедешь со мной, только в кузове грузовика. А ты, Сеня, дуй туда же. Там под тентом барон пребывает, он вам объяснит, что к чему. Будешь у отца вторым номером — чтоб ленту к пулемету подавать, большого ума и навыков не требуется. Давайте живенько, мужики, времени мало!
Выпроводив отца и сына за дверь, Семен Федотович достал из кармана карандаш и листок бумаги. Развернув последний, девственно чистый, он на секунду задумался и принялся быстро писать. Строчка за строчкой ложились слова. Фомин торопился — он не только излагал ранее изложенный Путту план, это был своего рода краткий курс истории Гражданской войны и становления СССР. Это было то будущее, которого уже может и не быть, знать про которое императору нужно, крайне необходимо в этом, настоящем времени…
Железные колеса «Бюссинга» жутко гремели, поднимая клубы пыли. Еще было довольно светло, но город словно вымер. Да оно и понятно — жители попрятались по домам, на улицу носа не высовывали. Большевики крепко научили пермяков, как комендантский час соблюдать.
Фомин был им даже как-то благодарен в глубине души за эту жесткость. Потому что намного меньше ненужных жертв среди обывателей будет, если им не удастся легковушку во внутренний двор загнать.
Ведь тогда им придется прямо у фасада здания своего «троянского коня» взрывать. Все же десять пудов тротила и динамита штука более чем серьезная. Здание бывшей семинарии устоит — постройка крепкая, стены толстые. А случайным прохожим крупно не повезет — их кишки не только на крыши закинет, но по мостовой на сотни метров раскидает в стороны…
«Словно косой идет война по людям! — перед его глазами стояло счастливое лицо Маши. — Грех я взял на душу, великий грех! Нужно было гнать эту девчонку, погибнет ведь! Не сейчас, так потом! Нам просто не суждено выжить! Надо же… Как все сложно и одновременно просто… За минуту она получила то, чего могла не получить за всю жизнь! Может, зря я так? Она-то сейчас счастлива, и Федор счастлив! За эти мгновения пьянящего блаженства и жизнь не жалко отдать! Нет! — он тряхнул головой, уверенный в собственной правоте. — Не могут они умереть! Дело даже не в том, что я не вижу тени на их лицах… Не может такое счастье оборваться! Это против самих законов природы! Жизнь-то, она завсегда побеждает смерть! Может, действительно Маша её одолела? Одолела своим диким, сметающим все преграды на пути счастьем и желанием жить… Жизнь всегда, и они с Федором пример этому, побеждает смерть! Зима кончается, и наступает весна! Из крохотной искорки разгорается пожарище! Солнце садится, но оно же и всходит! Не бойся, девочка! Потерпи немного, пока это все не кончится, и живи! Ты это заслужила…»
— Добрались! — Максимов крепко сжал руль.
— Сигналь громче, свои же приехали. — Фомин пихнул локтем водителя, придерживая в ладони пулеметный ствол ДТ. На этот раз он вооружился основательней и боеприпасами изрядно запасся — круглые патронные диски были набросаны даже на полу кабины. Да и униформу в очередной раз поменял, став красой и гордостью Балтийского флота.
— Тормози здесь, Иван Трофимович, не доезжай до ворот. Тогда Шмайсер на своем авто мимо нас туда заехать сможет.
Грузовик выпустил густую струю вонючего дыма, дернулся и остановился. Максимов тут же высунулся из кабины и помахал рукой постовому, что стоял у наглухо закрытых ворот.
— Открывай, Ваня, свои! Приехали!
Постовой, молодой парень в нахлобученной не по-летнему времени солдатской папахе, медленно снял винтовку с плеча и трижды, с секундными интервалами, громыхнул по обитой железом воротине.
— Петро, открывай засов — товарищ Мойзес прибыли!
Фомин спрыгнул из кабины и вразвалку, с чисто морской расхлябанностью, двинулся к часовому.
— Твою мать, с осьминогом пьяным в клюзе! Все колени затекли. Пойду пройдусь немного!
Между тем створки ворот стали медленно расходиться в стороны, открывая темное зево. Проезд во двор самого жуткого здания Перми был свободен, и у Фомина учащенно забилось сердце.
Немыслимая беспечность охраны его несколько удивила, но Семен Федотович тут же нашел этому объяснение — Мойзес не лгал, у него действительно была страшненькая репутация даже в среде этих упырей. А потому тормозить его машины и тем более проверять документы постовые не стали. Их было всего двое — наружный и внутренний часовые, но сейчас они оба придерживали тяжеленные створки распахнутых настежь ворот. И это обрадовало Фомина — так их ему с Поповичем убивать будет удобнее.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
