Решив, что десять минут прошли, словно неуклюжий пингвин, вывалилась на лестничную площадку. Следом открылась дверь напротив. Первым показался заспанный и встревоженный Мишка, следом, подталкивая его в спину, Анька. Удивительно сколько можно увидеть и без глаз, опираясь лишь на слух. Тяжесть шагов, тихие шепотки, едва слышные звуки хлопков. Каждое движение издавало свой неповторимый звук.
– Ключи от квартиры забрала? ― зашептала Анька, схватившись за ремешок сумки висящей на ее плече.
– Ага, даже запасные отыскала. Надеюсь, квартира уцелеет.
– Пойдем-ка, подруга.
– Мишка, поставь на ноги, ― зашипела, уцепившись руками за его шею, ― сама дойду, не инвалид!
– Нет уж, спасибо. Начальство мне и без того настучит, а если ты по дороге, не дай боже споткнешься, то мне вообще голову с плеч снимут.
Опять двадцать пять. Что-то доказывать бесполезно. С самого первого дня выписки каждый друг Игоря считает своим долгом носить меня на руках и заботиться обо мне словно я самая величайшая драгоценность в мире. Игорь от них ни в чем не отставал, даже по квартире меня носил на руках, хорошо, хоть в туалет одну отпускал.
Обиженное сопение перешло в легкий стон, когда тело выгнуло от новой схватки, уже куда более сильной.
– Только попробуй грохнуться в обморок или запаниковать, ― зашипела Анька. ― Побледнел, как поганка, и левый глаз дергается, ― просветила она меня.
Тихое хихиканье против воли сорвалось с губ. Я со своей беременностью уже так всех достала, что вся мужская составляющая моего окружения скоро станет неврастениками.
– Надеюсь, ты не будешь такой истеричкой, как Игорь, когда мне придется рожать, ― бухтела подруга, а я всерьез забеспокоилась, как бы не слететь с рук Мишки, так как отчетливо чувствовала их усилившуюся дрожь после заявления подруги.
– Думаю, пара лет у меня еще есть в запасе для закалки своей нервной системы. Как забеременеешь, так и начну об этом думать, ― с облегчением выдохнул Мишка запихивая меня на заднее сидение своего черного внедорожника.
– Думает он. Поздно уже думать.
Машина подозрительно вильнула, а потом и вообще заглохла.
– Отставить панику! Заводи машину и поехали. Ты все равно уже ничего не изменишь.
Вновь захихикала, отдышавшись от очередной схватки.
– Ты б его хоть подготовила что ли, ― пихнула Аньку локтем под бок.
– Так куда ж еще лучше? Они все на тебе так натренировались и подготовились, что им уже ничего не страшно. Мне Мишка знаешь, какую романтику устраивал после общения с твоим Игорем, ― мечтательно протянула она.
Игорь за эти месяцы очень сильно изменился, да и остальные тоже, по крайней мере, те, кто нашел свою частичку. Изменения не коснулись только Олега, как внешние, так и внутренние, тут уж, как говорится, «горбатого могила исправит».
Как там мое красноволосое чудо? Очень надеюсь, что он еще спит. Так хотелось посмотреть на него прежнего. В душе нет-нет, да поднималась тоска, что тогда, когда он явился домой прямо с покраски, меня тут же стошнило от запаха его волос. Всю ночь проспал на диване, а под утро пропал. Не было его два дня. Анька только хихикала и подкалывала меня тем, что я довела мужика окончательно. А когда муженек наконец-то заявился, лишилась дара речи. Перепугалась я тогда знатно, а он только смеялся и нежно меня обнимал. Игорь решил проблему кардинально, подстригся едва ли не налысо. Волосы постепенно отрастали, и девочки только ахали от восторга. То ли с возрастом что-то изменилось, то ли так подействовала краска, но волосы у Игоря теперь отрастали огненно-красными. Тогда я в первый раз загрустила о потерянном зрении. Каждый раз, пропуская через пальцы шелковистые прядки, хотела увидеть, как они переливаются на солнце огнем.
– Свят, а если он разнесет квартиру? ― словно прочитала мои мысли Анька.
– Сделаем ремонт, ― пожала плечами, не сильно уж и расстраиваясь. ― Мне она никогда не нравилась, слишком холодная. А я пока у мамы поживу.
Очередной плюс в копилку Игоря. Подруга с Мишкой теперь стали нашими соседями, что безмерно меня радовало и, чего уж греха таить, существенно облегчало мне жизнь. Мою старую квартиру Игорь объединил с Мишкиной, получилась трехкомнатная. Теперь там жила мама и никак не могла нарадоваться на такого замечательного зятя. Мишка на полученные от квартиры деньги купил себе машину и сделал ремонт в новой квартире, за которую потихоньку рассчитывался с Игорем, благо, зарплата начальника охраны ему это позволяет без особых финансовых стеснений.
Задумавшись, я не сразу отреагировала на положение тела. Судя по всему, лежала я уже на каталке.
– Свята, все хорошо, я рядом. Ты, главное, не волнуйся, ― послышался рядом голос дяди Максима. ― Пожалей старика, хоть из-за тебя дергаться не буду, мне и приезда племяша хватит.
– Дядя Максим, я его в квартире заперла, ключи у Аньки. Вы ему потом позвоните, скажите, что все хорошо.
– Плохо ты, девочка, своего мужа знаешь, раз решила, что пятый этаж и закрытая дверь его удержат в квартире. ― загадочно хмыкнул дядя Максим. ― Как никак, был командиром элитного спецотряда.
Снова уплыла в воспоминания, чтобы хоть немного отвлечься от режущей боли. Интересно, это нормально? Все кричат и ругаются, а мне не так уж и больно. Или все еще впереди?
Остро чувствовался запах больницы и лекарств. Руки Марины Дмитриевны то и дело касались лба и проверяли пульс. Со своей женой дядя Максим познакомил меня уже давно, именно у нее мне и предстояло рожать.
Наша квартира тоже всегда была наполнена различными запахами. Утро начиналось с запаха кофе, пить мне его не давали, зато наслаждаться запахом и греть руки о горячую чашку никто не запрещал.
Звуки крадущихся шагов, легкое дыхание на коже. Неизменное «доброе утро, соня» родным, чуть хрипловатым голосом. И, конечно же, прикосновение мягких губ со вкусом черного кофе.
Гель, души, шампуни, пены для ванн. Казалось, их запахи никогда не повторялись. Упругие струи теплой воды, прикосновения больших и слегка грубых рук.
Большие, пушистые и неизменно мягкие полотенца, впитывающие влагу с моего тела. Невесомые поцелуи, а потом он надолго замирал, стоя на коленях, прижимаясь щекой к моему животу, пока мои пальцы зарывались в гладкий шелк его волос.
Запах еды. Со временем мой суровый бог войны все-таки научился готовить, и довольно неплохо. Стыдно признаться, но, кажется, я разучилась держать в руках вилку и ложку. Первое время каждый прием пищи заканчивался всегда одинаково. То неистово и страстно, то медленно и нежно.
Боль становилась все сильнее, время на передышки все короче. В какой-то момент показалось, что хлопнула дверь, но я не придала этому значения, пока не почувствовала как в комнате стало сгущаться напряжение. Знала, что он в комнате, стоит возле дверей, как всегда сжимает кулаки, когда нервничает, и боится пошевелиться. Надо же, ведет себя вполне спокойно, я даже засомневалась на несколько секунд, а вдруг ошиблась, и это не Игорь? Захотелось убедиться, и я по привычке повернула голову в его сторону, перед глазами была все та же темнота.
