— Ты знаешь все рестораны в Новом Орлеане?
— Многие.
Он, похоже, тоже умирал от голода. Наложив себе полную тарелку, он уплетал за обе щеки, наблюдая, как она осторожно пробует блюдо за блюдом, а потом начинает есть со все большим аппетитом.
Раз уж я здесь, подумала Энн, нужно извлечь из этого максимум пользы. Загадочная кухня Вонг Сартеса определенно была лучше больничной еды.
— Итак, каковы твои планы? — спросил Марк.
— Относительно чего?
— Относительно сегодняшнего вечера.
— Ты хочешь сказать, что мне будет разрешено уйти? Я думала, что я твоя женщина. Это ведь твой дом, а ты уже привык диктовать мне, что я должна делать.
— А если я скажу тебе остаться, ты останешься?
— Я… я думаю, мне сейчас не следует поддаваться чувствам. Особенно по отношению к тебе.
— Вот как? Значит, если я попрошу тебя остаться, это тоже не возымеет действия?
— Я только сказала…
— А не допускаешь, что я стараюсь быть с тобой для твоего же блага? Я не сказал тебе еще, что Грегори потерял сознание там, в Дельте, не потому, что на него свалилось дерево.
— Но если так много неясного, ты можешь арестовать теперь Джона в любую минуту?
Он отложил вилку, отпил чаю из стакана, потом встал, поднял ее на ноги и поставил лицом к себе.
— Итак, ты не хочешь поддаваться чувствам, — сказал он.
— Ты делаешь мне больно…
О Господи, да, он делал ей больно. Он так прижимал ее к себе, что, казалось, ткань ее одежды вот-вот прожжет огонь, исходивший от его мощного тела. Она почувствовала, как восстает его плоть. Запустив пальцы ей в волосы, он откинул ее голову назад, его губы были в дюйме от ее рта.
— Не поддавайся чувствам, пусть это будет только секс, — сказал он.
— Я не хочу…
Его рот! Он приник к ее губам. Открытый, сильный, язык проник внутрь, он двигался там, и его руки…
Вдруг она почувствовала, что ноги ее оторвались от земли. Марк стремительно нес ее через дом. Ее бедра обвились вокруг его талии. А потом она упала в какое-то уютное гнездо. Его кровать. Бедра стали гибкими, как змеи. Она смотрела ему прямо в лицо. Юбка задралась до самой талии, она слышала, как позвякивает пряжка — он расстегивал пояс на брюках.
В следующий момент он бросился на нее, срывая с нее шелковые трусики.
Она услышала, как они треснули.
Открыла рот, чтобы закричать.
Но зачем?
Не было сил ждать. Горячая, как расплавленный металл, волна прокатилась по ее бедрам, застыла внизу живота, горя и пульсируя.
Когда он прикоснулся к ее интимной плоти и проник в нее большим и указательным пальцами, она задохнулась. А потом резким движением он вошел в нее. Ощущение было таким невыносимо эротичным, что у нее вырвался крик изнеможения, она Обхватила его плечи, впилась в них ногтями, извиваясь, ловя каждый бешеный толчок его тела, а он погружался в нее снова и снова, и темп этих толчков бешено возрастал. Ее желание было таким же ненасытным, как и у него, огонь страсти, сжигавшей ее, казался всепожирающим. Она выгибалась, прижимаясь к нему еще ближе, сливалась с ним, стремясь к высшей точке, когда он наполнит ее собою и придет сладостное облегчение.
Когда наступила кульминация, она закричала, словно переполнявшее ее чувство вырвалось наружу, задрожала и только тут поняла, что они даже не раздеты. Он овладел ею, фактически изнасиловал, за несколько секунд.
Где уж тут было подумать о том, как должны складываться их отношения, обсудить их. Обсудить и ее позицию.
Ее позиция состояла в том, что…
Ее позиция уязвима.
Боже, как она уязвима!
То, что он сейчас сделал, было похоже на землетрясение. И она все еще словно бы летела откуда-то с высоты. Его ничто не могло остановить. Она ощущала на себе его руки, его губы, его поцелуи на своей разверстой плоти, влажной, открытой, откликающейся на каждое его прикосновение.
Он приподнялся на руках, шепча:
— Не уходи. Тебе не нужно ничего чувствовать. Пусть будет только секс. Проклятый, восхитительный секс.
— Черт бы тебя побрал! — прошептала она в ответ.
— Не уходи!
Она ничего не ответила.
Но и не попыталась освободиться.
И вообще покинуть его дом той ночью.
Глава 18
Энн пробуждалась очень медленно. Странно, как ей удалось наконец заснуть? Она спала как убитая, ей было уютно, спокойно и совсем не страшно.
Он лежал рядом, и это вселяло уверенность, что ничего плохого с ней не случится.
Сон ее был столь глубок, что она никак не могла от него очнуться. Тем не менее нужно было вставать. Энн открыла глаза.
И чуть не закричала.
Кто-то наблюдал за ней.
Кто-то маленький.
О Боже!
Она быстро обернулась простыней и постаралась убедить себя, что это маленькое уставившееся на нее существо совсем не опасно. Это всего лишь девчушка, крохотная девчушка лет четырех, с плюшевым мишкой в руках. Малышка внимательно ее изучала.
— Вам очень нужно мыло «Открой глазки», — серьезно сказала девочка.
Энн плотнее завернулась в простыню и села, пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство.
— Брит! — в комнату стремительно ворвался Марк, босой, без рубашки, но приличия ради облаченный в джинсы. Он подошел к кровати, растерянно переводя взгляд с девчушки на Энн и обратно и пытаясь пригладить всклокоченные волосы. Он был явно смущен. — Брит! — повторил он строго.
Девчушка нахмурилась: она понимала, что сделала что-то недозволенное, но не знала, что именно.
— Здравствуй, Брит, — сказала Энн, остановив Марка взглядом.
— Солнышко, — ровным голосом обратился тот к девочке, — ты можешь выйти из комнаты и дать миссис Марсел возможность поспать столько, сколько она захочет?
Брит угрюмо кивнула, посмотрела на Энн сначала недовольно, но потом нерешительно улыбнулась:
— А кто это?
— Это очень хорошая дама, которая вынуждена была ночевать здесь, потому что дома ей оставаться опасно.
— А! — воскликнула девчушка так, словно хотела сказать: « Ну вот теперь наконец все стало ясно!», и, повернувшись к Энн, уже без тени настороженности поприветствовала ее: — Здравствуйте!
Энн улыбнулась.
— Знаете, у дедушки в душе есть «Открой глазки». Вы умоетесь — и все будет в порядке.
— Спасибо, — серьезно поблагодарила ее Энн. — Я непременно умоюсь мылом «Открой глазки».
