Но не сейчас, кричало что-то у нее в душе. Не сейчас.
Она попыталась поесть, но обнаружила, что у нее нет аппетита. Она отпила глоток эля и подумала, что теперь ей придется пить козье молоко. Мари де Тресси постоянно твердит о том, что козье молоко полезно беременным женщинам. И в то же время она не могла поверить, что беременна.
Поднявшись с кресла, Мелисанда вернулась в свою комнату, в комнату ее отца. Комнату Конара.
«Но прежде она была моей!» — подумалось ей.
Она улеглась на кровать и уставилась в потолок. Ребенок будет блондином, несмотря на ее темные волосы, несмотря на то, что у матери Конара волосы цвета воронова крыла.
Голубоглазый и светловолосый. Его. Ибо все и всегда случается так, как хочет он.
«Но отныне все пойдет по-иному!» — решила она.
Мелисанда уселась на кровати.
«Я рожу девочку с черными, как смоль, волосами!» пообещала она себе вслух, не замечая, что раскачивается взад и вперед, не в силах сидеть спокойно из-за снедавших ее нетерпения и любопытства.
Ребенок.
Ее.
Их.
Его.
Она вскочила и принялась мерить шагами комнату. Скажет она ему о ребенке? Нет, кричала ее душа. Особенно после той отвратительной шутки, которую он над ней сыграл!
Это будет ее дитя. Внук ее отца. О, если бы только Мэнон был сейчас жив!
Она застыла на месте, охваченная нестерпимым желанием бежать отсюда, Почти не понимая, что делает, Мелисанда ринулась вон из комнаты, сбежала по лестнице вниз и поспешила в конюшню. Не нуждаясь в услугах конюхов, она сдернула с крюка, вбитого в стену, отделанную серебром уздечку и в мгновение ока накинула ее на морду Героя. Через секунду она уже сидела на коне, не желая возиться с седлом. Ворота крепости оказались открытыми, поскольку в дневное время через них постоянно сновали взад-вперед крестьяне и мастеровые, спешившие по своим делам.
Послав коня в галоп, она вихрем понеслась через поля. Она ехала без цели, однако по старой памяти очутилась возле знакомого ей ручья, совершенно забыв о том, что недавно именно здесь застиг ее врасплох негодяй Жоффрей. По правде говоря, она вообще ни о чем не думала в эти мгновения.
— Мелисанда!
Конар, догнавший ее верхом на Торе, не сводил с нее разгневанного взгляда. Голос его дрожал от сдержанной ярости.
— Ведь ты обещала, что не будешь так глупо рисковать своей жизнью!
Она лишь фыркнула в ответ, гордо выпрямившись и не отводя в сторону глаз.
— Ты обещала! — снова прогремел он.
Естественно, во время своего бегства она и не подумала о том, что нарушает данное ему обещание, хотя теперь, пожалуй, ей самой было бы нелегко разобраться в тех обещаниях, что она действительно дала Конару.
— Господи Иисусе, неужели тебе охота снова повстречаться с этим негодяем Жоффреем?
Она не думала ни о каких обещаниях, ни о каком Жоффрее, она лишь пыталась потушить огонь, бушевавший в ее груди.
— Оставь меня в покое, отродье викингов! — вскричала Мелисанда. Она рванулась было к Герою, но Конар мгновенно соскочил с Тора и перехватил ее.
— Ради всего святого, что с тобой творится?
— Мои обещания! А твои обещания? Ах ты ублюдок! — кричала она, молотя кулаками по его груди.
— В чем дело? — спросил он, несколько смутившись. — Какое обещание я успел нарушить?
— Можно подумать, тебе когда-то вообще требовалось давать обещание!
— Я… — начал было он, но в тот же миг все понял, Скрестив руки на груди, он свысока взглянул на нее. — Так вы, сударыня, соизволили отправиться к Бренне и расспросить ее о моих действиях?
— Да, да, я пошла к Бренне и выяснила, что ты обманул меня, как последнюю идиотку!
— Ну, как последняя идиотка ты вела себя сейчас сбежав из замка.
— Прекрасно, тогда я вернусь в замок, а ты можешь оставаться тут!
— Вот-вот, возвращайся в замок!
Его руки подхватили ее и посадили на Героя. Она с места пустила коня в галоп, нимало не заботясь о том, что Конар еще не успел вскочить на своего Тора.
Однако, несмотря на пресловутую резвость Героя, через несколько мгновений Конар уже догнал ее.
Она вихрем пронеслась через ворота, остановившись лишь возле конюшни. Швырнув поводья какому-то мальчишке, Мелисанда чуть не бегом промчалась обратно в свою комнату, и тут вдруг припомнила тот день, когда Конар дерзнул прикоснуться к ее драгоценным доспехам, к дару ее отца.
Она ринулась к сундуку, собираясь перепрятать их подальше, пока не явился Конар, но успела лишь схватить меч с инкрустированной золотом рукоятью, когда он ворвался в комнату.
Он застыл возле дверей, удивленно подняв брови.
— Ты угрожаешь мне мечом?
— Могу вас уверить, что я достаточно хорошо владею им, сударь, — холодно произнесла она.
— Неужели?
Он сделал несколько шагов в ее сторону. Отступая, она споткнулась о сундук и чуть не упала, но мгновенно выпрямилась, обнажив клинок.
— Я отниму его у тебя, Мелисанда.
Она упрямо вздернула подбородок.
— Не смей приближаться ко мне. Хоть ты и великий Повелитель Волков, но сделан из той же крови и плоти, что и другие люди, а я искусно владею этим оружием!
— О, да, ты искусно владеешь не только этим оружием, — быстро подтвердил он. — И все это ты затеяла только лишь потому, что я не сплю с другой женщиной? — голос его неожиданно сорвался на шепот.
— Потому что ты оказался лжецом! — вскричала Мелисанда.
— Я никогда не лгал тебе.
— Оттого что ты постоянно хочешь помыкать мною, оттого что вся эта твоя торговля — пустой фарс, оттого что… просто оставь меня в покое! — она угрожающе подняла меч.
— Ты никогда больше не поднимешь на меня меч, Мелисанда, — медленно покачал он головой. — Клянусь тебе в этом, — и вдруг в воздухе блеснул его собственный клинок. Она отскочила назад, в испуге осознав, что он будет биться с ней — сию минуту, в этой комнате.
— Оставь оружие, Мелисанда.
Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, однако была достаточно уверена в себе и не желала сдаваться.
Он сделал выпад, и его клинок со звоном скрестился с ее мечом. Мелисанда ловко парировала удар, хотя и была поражена его силой.
Когда-то она упражнялась во владении мечом с его братом. Ей были известны кое-какие его приемы.
Она неплохо билась, вкладывая всю свою силу в наносимые ею удары, отбивая его выпады, ловко обороняясь.
О, ей удавалось противостоять ему! Но он был беспощаден, его горящие гневом глаза следили за каждым ее движением, его удары не становились слабее.
