– Вы её не видели, – ответил Полуночник, кивнув в сторону Майи, – доставьте ядоязыкую на Облачную Фабрику, пусть занесут в протокол и передадут в журнал «Оттеняемый» главному редактору Джилии Мглинской моё обращение к народу Губернии Ночи: «Сегодня, 6 февраля, была поймана первая ядоязыкая. Двадцать четвёртый губернатор Эрлик блэк Полуночник официально признаёт существования клана подземельных гангстеров ядоязыких. Отныне, каждый кто имеет отношения к клану считается врагом народа и будет казнён, посредством запечатления на мою особую фотопленку».
Гадюка извивалась и билась, но каждый её рывок стоил ей десяти ударов, которые наносил Страж Мрака куда придётся: в грудь, в хромую ногу, в живот, в лицо. На третий раз Гадюка уже перестала брыкаться – Страж Мрака тащил её за собой словно мешок с картошкой.
Полуночник не стал удостаивать смерть Майи своим присутствием, он покинул зал Каминов, оставив её наедине с собственной грядущей кончиной.
Майя старалась не двигаться и не плакать. Каждый вздох, каждое движение приближало её смерть. Она физически ощущала, как яд растекается по венам, а кожа бледнеет, синее и мертвеет, чернея как уголёк в камне.
Ей хотелось плакать. Майя хотела, чтобы всё это было нереально. Она хотела, чтобы её вытащили из этого страшного сна, обняли, погладили по голове и сказали, что всё будет хорошо. Майя хотела, чтобы рядом был хоть кто-то. Она хотела быть в тёплых объятиях Ильи, а не на холодном полу Академии. Но Илья был далеко, он даже не знал, о том, что Майи остались считанные секунды…
«Возьми себя в руки. – раздался в голове строгий голос Мудруса.»
«Я не хочу умирать»
«Спокойно. Ты ещё не умерла. Умрешь через двенадцать секунд, если не сделаешь то, что я скажу.
«Хо-хор-о-ошо»
«В правом кармане твоего черного платья лежит мешок с разрыв-травой…»
Майя догадывалась, куда клонит Мудрус. Разрыв-трава могла разрезать всё, что угодно.
«Нет. Нет. Нет. Т… Ты издеваешься?! Я не буду этого делать! Нет!»
«Распространение яда нужно остановить, или ты умрёшь прямо сейчас»
Майя сглотнула слёзы, закусила губы и опять полезла в карман за разрыв-травой. Она догадывалась, что задумал Мудрус и не хотела этому верить. Против пореза разрыв-травы не могли устоять каменные плиты, не то, что кожа.
«Пять… – вёл Мудрус обратный отсчёт»
Майя одним движением развернула мешочек и ухватила одну из травинок крестообразной формы.
«Четыре»
Майя поднесла дрожащей рукой травинку с своей посиневшей от яда руке.
«Три»
Майя завела руку и поглубже вдохнула.
«Два»
– Я не могу так – снова заревела Майя.
«Один…»
****
Было уже глубоко за полночь. Илья перевел окошко календаря на пятницу 7 февраля. Он стоял перед окном в своей квартирке и никак не мог выбросить из головы слова Майи. Он никогда не задумывался о том, что значит быть счастливым. Он всегда стремился быть лучше всех остальных, он всегда был недоволен результатом. Ему казалось, что стоит поставить цель побольше и по величественнее, он получит все, в том числе и счастье.
Вот только цель – стать великим героем, преодолев все шесть подвигов Плутона, не делала его счастливым. Как только его миссия почти подошла к концу, он вновь ощутил пустоту. Будто вместо того, чтобы дать ему славу и почести, у него что-то похитили.
– Когда же я был счастлив? – тихо прошептал Илья, задумчиво покачиваясь с носков на пятки.
От этого вопроса, от самой ситуации, что он думал над этим вопросом ему захотелось плакать.
– Когда… когда у меня постоянно пищал почтовый холодильник от её писем. Она писала так много, что мне… что мне попросту было лень отвечать. Когда она устроила и организовала для меня мой же день рождение. Когда она так доверительно смотрела на меня, готовая открыть душу. Когда пыталась меня обнять, вопреки тому, что я не люблю обниматься… Я был счастлив… Я был счастлив с ней… Так и зачем мне бессмертие, если мне нужно совсем другое.
Илья пересек коридор, разделяющий их с Майей квартирке, и постучал. Но ему никто не открыл.
– Мида. Майя – крикнул он, но ответа не последовало, – ну я захожу тогда.
Илья открыл дверь и вошёл, обошёл все комнаты, заглянул по привычке даже в кухонный ящик – ни одной хозяйки не было дома.
И тут раздался душераздирающий крик. Сердце у него не по-доброму ёкнуло. Илья выскочил из комнаты и побежал туда, откуда слышался вой и всхлипы.
Рев и всхлипы доносились из Каминного зала. Там прислонившись спиной к стене, стояла Лина Сильвер-Голд и заливалась слезами, где-то около камина лежал какой-то бледный посиневший мешок.
Илья бросился к Лине, держа её за плечи и пытаясь успокоить. На все вопросы Ильи «Что случилось?», она только всхлипывала и снова зажимала рот ладонью. Когда в Зал Каминов влетел Полуночник и два его агента Александр Топазов и Артур Лунин, Лина смогла взять себя в руки и подавляя всхлипы прошептала одними губами.
– Т… т… там… д… дев.. девочка…
– Иппалина Полозовна, у меня в Академии полторы тысячи теневиц-девочек… – фыркнул Полуночник, – это всё что вы мне сегодня хотите сказать?
– О… он… она мёртвая!
Лина опять забилась в рыданиях, дрожащим пальцем показывая в сторону камина.
То, что, войдя в Зал Каминов Илья принял за мешок, было вовсе не мешком. А телом девушки. Это была Майя. Мертвая Майя.
Илья долго смотрел на посиневшую подругу, не в силах понять, что случилось. Это не могла быть Майя. Это была чья-то шутка. Майя жива. Бегает где-то, ищет дурацкое сердце губернатора, но точно не лежит мертвой в Зале Каминов. Илья не хотел это признавать, но чем дольше он смотрел на остекленевшие глаза – тем больше это принимал.
****
Он всё ещё не верил. Её больше не было на свете, а ему казалось это обманом. Илья напряженно смотрел на почтовый холодильник. Вот сейчас. Вот ещё минута и от Майи придёт очередное письмо. Оно всегда приходило. Каждые несколько часов она интересовалась как протекает изучение Подземельной истории, что у него нового, не слышно ли что-то о сердце Полуночника, о предстоящих экзаменах, либо она писала о новой прочитанной книги… Она часто писала. И сейчас напишет. Ведь напишет? Неужели это было так сложно?
Он подождал ещё минут десять, нервно вскочил, набросил на плечи куртку и вышел. Илья выбрался из Академии Теней тайными ходами незамеченный и направился в сторону ресторана Соболья Нора.
Он с минуту в нерешительности простоял у дверей с выгравированной надписью «Только для персонала», репетируя то, что скажет бывшей соседке. В голову ничего не приходило. Стучать не пришлось – дверь отворилась сама, на пороге стояла Василика. Увидев Илью, она попыталась захлопнуть дверь, но парень впихнул носок ботинка между дверью и проёмом.
