имеют защиту от стрел. Били десятком луков, не меньше. Затем скрылись в чащобе. Вот, посмотрите, какие наконечники. Отличного качества. Наверняка из Виргии.
Ого. Такая вот крестьянская война получается, типа Жакерии или Вандеи, когда бунтуют-то местные доведённые до отчаяния смерды, зато поддержка им поступает от соседних враждебных государств. У нас, насколько помню из уроков истории и книг, смутьянам помогали не только оружием, а и продовольствием, одеждой, фуражом и даже отрядами профессиональных диверсантов? А как здесь? Да кто ж знает. Надо будет выяснять.
Так-то сам факт нападения на отряд монахов не с целью грабежа удручает. Получается, бывшие крестьяне не только в феодалах и короле видят своих угнетателей, но и в служителях церкви. Ещё и еретики проклятые до кучи.
Есть и хороший момент. В карету не прилетела ни олна стрела. Бастард Неллерский сас по себе им не интересен. Окажись я в голове колонны, наверняка первая стрела была бы предназначена мне, не как милорду Степу, а как аббату монастыря. Что ж, и на том спасибо.
— Раз закончили с ранеными, едем дальше. — приказываю и отправляюсь назад в карету.
— Милорд Степ. — спешившийся Николас пристраивается рядом. — Я из арбалета точно попал в те кусты, что шевелились. Наверняка бандита какого-нибудь ранил.
— Сахар я вам весь скормил. — приобнимаю парнишку за плечи. — Чего ты сейчас от меня хочешь?
— Плётки он по заднице давно не получал. — хмуро отвечает идущий позади Ригер. — Хвастун.
— С тобой у нас ещё будет разговор, дядя. — оборачиваюсь на ходу. — По поводу сегодняшних твоих распоряжений. Ты, пока едем, всё же подумай на досуге, кто тебе ближе и родней, я или мои мачеха с братом.
Понимаю, что ставлю средневекового вояку перед очень сложным выбором. Ну, пусть думает. Двурушники мне не нужны. Достаточно того, что мне самому предстоит служить и нашим, и вашим. И роду, и ордену.
Места здесь красивые, отмечаю, садясь в карету. И что, что глушь? Зато город Готлин от монастыря совсем не далеко. Два часа добираться? Ерунда. Можно хоть каждый день туда-сюда мотаться, кто мне осмелится возразить? Уставы ордена и монастыря хорошо изучил. Никто мне в обители не указ. Кого хочу — наказываю, кого хочу — милую. А нужно будет кого-либо разжаловать, так без проблем. Конечно же есть исключения. Казнить монахов не имею право, это прерогатива прецептора, так же, как и назначать или снимать моих преднастоятеля, главного управителя, казначея и старшего библиотекаря. Их я могу только заключить в узилище и ждать решения своего начальника. В общем, могу делать многое. Никто мне не запретит посещать город, кстати, по средневековым меркам не такой уж и маленький, более восьми тысяч жителей. И в нём имеется принадлежащее монастырю подворье.
Почему я об этом узнал только от брата Макса, а не от Виктора во дворце, почему о подворье, где имелись гостиница со столовой, конюшня, скотник, свинарник и птичник, амбары и склады, мне стало известно только вчера? Надо будет выяснить. Может в канцелярии герцогского двора бумаги затерялись, или мыши их съели.
Руководит подворьем некто брат Леопольд, шестидесяти одного года. Судя по гримасе, промелькнувшей на лице Макса, и характеристике «разжиревший», лейтенант не очень хорошо относился к нему. Леопольд за тридцать шесть лет руководства городской собственностью монастыря пережил на своём посту троих настоятелей, я у него буду четвёртым. Интересная личность. Обязательно присмотрюсь.
В карете возвращаюсь к занятиям со своими источником и энергетическими нитями. Давлю зуд попробовать использование нитей, которых нет в тетрадке Юлианы. Не нужно спешить, каждому овощу своя грядка.
Через час-полтора начало получаться достаточно быстро создавать плетение по сращиванию костей. Молодец. Достоин похвалы. На сегодня хватит себя мучить.
Убираю конспект на место, сдвигаюсь к оконцу и раскрываю его.
— Ник, Юлька, вы или вперёд подайте, или отстаньте. — говорю недовольно.
— А чего? — улыбнулась девчонка.
Её даже нападение не испугало. Наслаждается поездкой не меньше меня.
— Вид загораживаете. Дайте полюбоваться. — поясняю.
Красота-то какая. Лепота. Лес становится всё реже, хвойные деревья постепенно уступают место лиственным, а вскоре, чуть за полдень, наша колонна вновь останавливается. Ко мне подъехал лейтенант.
— Мы подъехали к Искре. Эта река — граница владений барона Степа Фальма, нашего соседа и отца вашего заместителя преднастоятеля Михаила. — докладывает он. — Предлагаю остановиться на привал. Пообедать, лошадей напоить.
— Согласен. — выхожу из кареты и потягиваюсь.
Спина немного затекла, но это быстро пройдёт.
О своём заместителе, который сейчас вместо меня руководит обителью, знаю только, что ему двадцать пять лет, он имеет титул баронета, и за должность в Готлинском монастыре для сына его папаша заплатил пятью возами прекрасного имперского пергамента. Не знаю, насколько это дорого, подьячий Виктор на мой вопрос лишь закатил глаза и развёл руками. Похоже, очень много. Значит, барон Степ Фальм, мой тёзка, совсем не бедный, раз не пожалел для своего младшего крупного взноса.
Парень поди уже вошёл во вкус власти, почувствовал её сладость, а тут я такой весь из себя красивый появлюсь. Ничего, сработаемся, ну, или несчастные случаи будут. Как их устраивать, опыт имеется, и молодое четырнадцатилетнее тело в том не помеха. В таких делах главное голова, а она у меня, при попадании прежнего сознания в свежие мозги, гораздо лучше работать стала.
Расположились на берегу не широкой, но заметно глубокой реки, чуть выше моста.
Мост надёжный, каменный, лет сто назад, не меньше, построенный предком нынешнего феодала. Содержит и ремонтирует Фальм его тоже за свои, поэтому и плату берёт за провоз по нему товаров.
Межевые рогатки, где собирают мыто за проезд, имеют право ставить только король и, после подписания хартии, герцоги, однако барон в своём праве — хочешь переправиться бесплатно? — да, ради Создателя, пожалуйста, хоть вплавь, хоть плоты строй, хоть брод ищи.
Впрочем, нам платить не нужно. Мы никаких товаров не везём. Да и сын феодала для монастыря не чужой человек. Поэтому братья вполне по приятельски перебрасываются шутками с парой баронских дружинников, заскучавших на своём посту.
Искупаться хочется аж до зубовного скрежета. Когда я последний раз плавал? Четыре, да, точно, четыре года назад. В Анапе. Там, правда, в это время вода зелёной от водорослей была, но я бы сейчас и от такой не отказался.
Нельзя. Не поймут. Слухи до Неллера о моей неадекватности мигом долетят. За одержимого не примут, зато посчитают ненормальным. Не хочу свой
