рыбацкого домишки.
Когда очнулась, он был уже рядом. Осунувшийся лицом и с седыми прядями на висках. Милый Коленька! С такой чистой, но уже раненой душой. Но им даже поговорить толком не довелось. Снова все закрутилось.
* * *
Едва все русские силы собрались и обосновались на стоянке, отпраздновали воссоединение и даже чуток отдохнули, большие начальники учинили ревизию подготовки комендоров и сигнальщиков. С этой целью пополнения в сопровождении «Терека» «прогулялись» на другую сторону Титидзимы, где неспешно «отгрузили» по пять залпов с разных дистанций по стометровой скале, отколовшейся от островка Татсуми.
Как оказалось, учебные снаряды на переходе извели не напрасно, а вот сигнальщиков гоняли мало. В том числе и на аэростатоносце. Постановили – доработать! В последующие дни эта самая скала, предложенная в качестве полигона капитаном второго ранга Пономаревым, стала весьма популярна у моряков и воздухоплавателей. Несмотря на постоянную спешку и скудность оснащения, до отправки использовался он очень интенсивно.
Тем временем тыловики с помощью местных рыбаков обследовали воды вокруг островов, осмотрев более десятка мест, что приметили еще разведчики, добравшиеся сюда первыми с Окинавы через Сайпан. Они вроде бы казались пригодными для отработки высадки десанта. После осмотра почти все подошли по требованиям безопасности. Причем половина была в непосредственной близости от стоянки, так что даже пары на транспортах разводить не придется. Только знай шлюпки гоняй.
Сразу начали шлифовать навыки пехоты по ускоренной переправке на берег и обратной посадке на суда. Впрочем, это больше напоминало грубое обтесывание, поскольку никакими навыками там и не пахло. Учитывая, что воинство теперь постоянно обитало на берегу, отрабатывали сначала амборкацию, а уже потом, после разбора полетов, высадку, снова с последующим обсуждением итогов.
Даже после неоднократного повторения процедуры у подавляющего большинства получалось далеко не блестяще и при свете дня, не говоря о ночных попытках. Одновременно «махра» и гвардейцы не прекращали практиковаться в стрельбе, использовании средств связи и во взаимодействии с силами поддержки.
В процессе учений выяснилось, что составленное и утвержденное еще во Владивостоке расписание грузов оказалось кое-где нарушенным в самый последний момент перед отправкой судов. По этой причине часть снабжения, в дополнение к частично утраченному гвардейскому обозу, и вовсе оказалась оставлена дома. Комплектацию полков пришлось местами перекраивать заново, исходя из того, что где лежит сейчас. Перетаскивать все на места, запланированные изначально, времени не хватало. Проще оказалось пересадить людей к их имуществу.
Глава 16
Самое первое общее заседание штабов великого князя Михаила и вице-адмирала Дубасова было целиком посвящено обмену информацией. Причем по военным и снабженческим вопросам, что вполне логично, слушали в основном Иессена и его штаб-офицеров. Зато в общеполитическом плане гораздо лучше информирован, благодаря немцам, оказался Дубасов. Кроме того, всех сильно интересовали подробности его столь длительного плавания.
Из доклада о непростом переходе с Балтики стало известно, что, покинув Кронштадт 1 июня, эскадра без происшествий, хоть и под пристальным вниманием флота Владычицы морей, обогнула Европу и 18 июля уже форсировала Суэцкий канал. Причем за время плавания поголовье легких минных сил не сократилось (как ожидалось по техническим причинам), а наоборот, увеличилось.
Сначала в Бресте ее догнал минный крейсер «Абрек», чуть запоздавший с окончанием ремонта механизмов. А в Средиземном море присоединилась канонерская лодка «Храбрый», уже который год несшая службу на Крите, и минные крейсера «Гридень» и «Казарский», проведенные через Босфор и Дарданеллы якобы для смены русских стационеров, уходящих на Дальний Восток.
Однако когда Дубасов приближался к Криту, русское морское ведомство затеяло переписку, сутью которой являлось неудовлетворительное техническое состояние канонерской лодки «Грозящий», не позволяющее отправить ее на Дальний Восток. Но это была лишь ширма.
Встретившись с «Храбрым» в бухте Суда, черноморцы вскрыли специальные пакеты, в которых оказался приказ великого князя Александра Михайловича присоединиться к отправленным на Тихий океан пополнениям. Одновременно в газетах и по международным каналам распространилось заявление, что в связи с войной на Средиземном море остается только «Грозящий», а все прочие суда, могущие принести пользу, отправляются на театр боевых действий.
Скандал, вызванный «азиатским коварством русских», в обход международных соглашений протащивших целых два крейсера через проливы, активно раздувался в европейской прессе и имел определенные последствия для дальнейшего перехода. Но пока отдыхали и бункеровались в Суэцком заливе, уже благополучно миновав канал, об этом еще не знали.
Как и Небогатова, в Красном море Дубасова встречали сомнительные личности, предлагавшие обеспечить разведку впереди по маршруту за скромное вознаграждение. Они рассказывали страшные сказки о японских подводных лодках, поджидающих у Сингапура, и минных заграждениях, которые могут выставить самураи на пути эскадры с простых рыбацких шхун.
Но их всех гнали взашей, предпочитая обходиться сведениями, полученными из Владивостока с курьером, принятым на борт в Суэце. Он же доставил последние разведсводки от светлейшего князя Ливена из Сайгона и Грамматчикова из Шанхая, весомо дополненные подчиненными вице-адмирала Притвица из Циндао.
Оказавшись в Красном море, эскадра сразу попала под плотное наблюдение двух английских пароходов. Они постоянно держались рядом, порой опасно маневрируя в непосредственной близости и даже прорезая строй. При этом морской этикет нарушали постоянно.
Имея красивую яркую окраску, все такие ухоженные, эти скороходы резко контрастировали с русскими кораблями, щеголявшими красными плешинами свежего сурика на местах «прижигаемой» коррозии, особенно быстро развивающейся в здешнем климате. Судя по хорошо различимой аббревиатуре RMS (Royal Mail Ship) перед своими названиями, они перевозили почту, так что их назойливые антраша вокруг эскадры выглядели как бы неуместными. Но это была лишь прелюдия.
Когда 26 июля встали на погрузку угля в архипелаге Сокотра, англичане вообще потребовали убрать русские корабли подальше от основной судоходной трассы Аденского залива, идущей из Баб-Эль-Мандебского пролива, из соображений безопасности торгового мореплавания. В итоге бункероваться пришлось у совершенно голой скалы, длиной около четырех верст и примерно в полторы версты шириной, в двадцати милях к юго-западу от острова Сокотра.
От ветра с океана она почти не защищала, так же как и от зыби. При этом жаркое и пыльное дыхание близких великих пустынь ощущалось постоянно. Из-за неудобства стоянки вместо запланированных двух дней задержались на целых пять. Днем работы приходилось прекращать из-за невыносимых условий. При этом рядом все время маячили два или даже три подозрительных судна, уверенно поддерживавших контакт благодаря множеству электрических осветительных приборов, использовавшихся русскими при ночной бункеровке.
Имея весьма туманные инструкции ГМШ, предписывавшие не провоцировать английский флот на резкие действия и в то же время не позволять любым иностранным судам выказывать неуважительное отношение к эскадре и флагу, Дубасов, посовещавшись со
