Я достал телефон и написал:
С Новым годом, Мальвина
Сообщение улетело без ответа. Но сразу звонок поступил:
– Да! – а вдруг.
– Дым, ты там как? Что не отвечаешь? – Костик был навеселе.
– Все норм, живой. Ты где?
– В «Gipsy», приезжай, здесь оху-ен-ноооо!
– Ага, давай. Буду.
Я посмотрел мессенджер – сообщение даже не прочитано. Поднялся и пошел. К машине далеко пилить, да и не освежило меня. Не хотелось бы сдохнуть сегодня. Карма – дело такое.
Такси в новогоднюю ночь послало меня на три буквы: час ждать – это как вообще?! Это законно?!
Я спустился в Метро. Спасибо Сергею Семеновичу, что на всю ночь запустил поезда, да еще расщедрился денег не брать до шести утра.
– Благородство! – ехидничал я.
Одна пересадка, и я дома. Как просто. В клуб не поехал: во-первых, не кайф, во-вторых, у меня дочерин подарок.
Я отыскал в холодильнике кефир и бахнул, в душ сходил, когда коньячная прелесть полностью схлынула, открыл подарок. Станок, бабочка, кружка «любимому папе», вишня в шоколаде, мармелад тутти-фрутти, носовой платок и браслетик из черных бусины и металлических квадратов. Сама собирала! Я улыбнулся и открыл открытку hand made.
С новым годом, папа!
Я тебя очень люблю и хочу, чтобы в новом году ты был счастлив! И здоров, конечно.
А в скобках:
(Мама говорит, что здоровье самое главное)
Правильно говорит.
Я просила у Деда Мороза сноуборд новый, розовый и с блестками, но потом передумала, и попросила, чтобы мы снова были втроем. Надеюсь, он записал новое желание. Я буду ждать.
Твоя Земляника.
Нет, дочь, не записал. Сноуборд уже ждал, это точно знаю. Но я запомнил, и хочу того же! Мы с Катей половинки целого и будем вместе. Должны! Не потому что дочь или девять лет семейной жизни, а потому что без Мальвины своей не могу цельным человеком быть. Пусто мне. Огонек внутри погас. А Катя…
Телефон снова мигнул сообщением. Я открыл.
С Новым годом
Лег и глаза закрыл. Значит, Новый год может наступить даже для безнадежных идиотов. Живем, значит.
Глава 28
Катя
Мы хорошо отдохнули. Да, отлично! Так прекрасно, что я через Елену Ивановну и Михаила, водителя, передала Нику отцу, полностью обрубая все возможности пересечься с Полонским. Он не то чтобы настаивал, но я чувствовала в нем перемену. Еще тогда, когда тридцать первого пришел, когда смог уйти, оставляя мне выбор. Когда смс его увидела. Не сразу, да. Я телефон убрала специально, чтобы после шампанского глупостей не наделать. Вадим определенно что-то задумал. А я… Я тоже переменилась. Так изменилась, что по приезде окунулась в экономику и развитие. Мне нужно расширяться! Нужно двигаться дальше. И я уже начала, кажется. Именно это я рассказывала Светка в зале, работая над прессом: в отпуске я немного расслабилась.
– Вов-вов, подруга, стоп! – удивленно осадила она. – Расскажи, как съездили? Как моря, острова? Работы мне хватает, фигачила все праздники.
– Море теплое, песок белый, крабы вкусные. Так слушай…
– Ну-ка, посмотри на меня, – и взгляд поймать попыталась. – Кать…
Я вздернула подбородок и прямо посмотрела на нее.
– Было?!
Я кивнула. Светка чуть ли не в ладоши захлопала, а я… Мне хорошо. Небеса не разверзлись, реки из берегов не вышли, и никаких казней божьих. Просто я наконец перешагнула барьер, и позволила жизни нести меня по волнам.
– Екатерина Полонская трахнула мужика!
– Тише, не ори так!
Я прикрыла лицо от стыда: не потому что сделала это, а потому что об этом услышали как минимум человек десять.
– Давай, рассказывай! Я все хочу знать!
– Да нечего, собственно, – прикинулась дурочка, но в воспоминания окунулась сразу, попутно обличая их в слова.
Маврикий, девятое января
Праздник. Десять лет. Розовая свадьба. Я сглотнула вязкую слюну и пальцами ног вспахала мягкий песок, прогоняя непрошенные мысли. Да когда же я освобожусь от него! Я больше не замужем! Этой годовщины не существует! У нас никогда не будет десяти-двадцати-тридцати лет счастливой совместной жизни!
– Чертов Полонский, ненавижу! – злые слезы все же побежали по щекам, а горло засаднило от рыданий.
Я обернулась к двери в наше бунгало на пляже: своими истериками могу дочку разбудить. У нас сегодня последний день отпуска, и Ника развлекалась на полную: снорклинг, дайвинг и подводная рыбалка – вся в Вадима! Упала на кровать и отрубилась.
Машина в аэропорт в пять утра – мне бы тоже лечь, но сна не было. Так и сидела: качалась в гамаке и на океан смотрела. Здесь совсем другие звезды, а полный диск луны казался ниже и больше. Очень красиво, совсем не так, как в Москве. Телефон тихо просигналил сообщением. Я сглотнула.
Вадим звонил сегодня, но я не отвечала. Весь отпуск он с Никой на связи, я принципиально отделывалась сухим приветствием, а сейчас… Не хочу говорить с ним! Слышать! Думать! Я не позволяла себе плакать о нем, как из психиатрической больницы вышла, после беседы с Даниилом Марковичем. И вот опять…
Пальцы самовольно прошлись по экрану, снимая блокировку:
Не было дня, чтобы я не любил тебя. Не было ночи, чтобы я не сжимал тебя в своих объятиях. В мечтах… Катя, я безумно виноват перед тобой. Я знаю это и принимаю. Надеюсь, что когда-нибудь добьюсь твоего прощения. Я люблю тебя. Очень люблю. Моя Мальвина. Моя любимая.
Я отбросила телефон и закрыла глаза. Надеется на прощение… Как у него все просто… Мое сердце глупое еще отзывалось на его любовные признания, но в душе я не чувствовала способности к прощению. У меня там дыра. Я штопала ее, зашивала, от мира скрывала, но где тонко там и рвется. Сейчас меня Вадим рвет: каждое слово искажалось, ядовитой желчью прописывалось. А ей что говорил? Шептал? В бреду страсти рычал? Я вся отравления его предательством. Это не мой муж больше. Не мой мужчина. Не мой Дим. Все пустое это. Слова, признания, обещания…
– Fuck! – услышало тихое и резко голову вскинула. В паре метров от меня стоял мужчина, освещенный тусклым декоративным фонарем. Он смотрел на меня. Я на него. – Excuse me, is this bungalow 1412? (Извините, это не бунгало 1412?) – он уже понял, что ошибся, но иронично уточнил.
– No, (нет) – просто ответила я. Он чуть склонил голову, пытливо в лунную ночь всматриваясь.
– Everything is fine? Have you been offended? (Все нормально? Вас обидели?)
