Книга Мой Бердяев - Наталья Константиновна Бонецкая

Каббалистическая картина мира пишется доктором Лайтманом широкими, грубоватыми мазками, причем в обратной перспективе. Этот искусствоведческий термин здесь весьма уместен. Подобно древней иконе (которой подражали авангардистские полотна), Каббала Лайтмана своим предметом имеет саму реальность, а не кажимость – видимость. И чтобы выйти из Эвклидова пространства прямой перспективы – иллюзорного земного мира, человек должен буквально обратиться – как бы вывернуться наизнанку и устремиться внутрь себя. В своем внутреннейшем, духовном, человек – микромир – находит макромир, ту же самую его духовную сущность. Доктор Лайтман описывает это обращение как замену желания получения на желание отдачи, что уподобляет человека – эгоиста Творцу, Свету любви. Речь у Лайтмана идет об экстазе – выходе практика – каббалиста из себя в объективный мир – область творческого Света. Ниже мы увидим, что, согласно новейшей Каббале, для этого требуется от ученика. Пока замечу, что выход из иллюзии в реальность – это каббалистический аналог мистериального посвящения. Подобный переход через максом означает лишь начало духовного подъема человека над животным уровнем. Доктор Лайтман не признаёт никакой ценности за культурой и даже религией, из эгоизма – ложного мира, по его мнению, не выводящими.

Но как ищущему смысл жизни достичь обращения – преодолеть максом и раскрыть для себя Творца? Духовная практика лайтмановской Каббалы основана на ее метафизике и антропологии. Согласно этим представлениям, человек, Адам Ришон, был создан как единая Душа – парцуф, как особым образом организованное единое желание. На деталях того, почему мировая Душа разбилась, я останавливаться не буду. Сейчас мне важно то, что, согласно Каббале, в мировом процессе единство Адама должно быть восстановлено – восстановлено действием Света, но при участии людей – искр разбитой Души. И вот, все усилия профессора Лайтмана сфокусированы на деле восстановления Адама, что́ означало бы достижение цели творения – гмар тикун, т. е. конечного исправления. – Методология восстановления выстроена по типу священной – мистериальной игры. Огромное значение доктор Лайтман придает созданию каббалистических групп – «десяток», по числу сфирот, образующих мистическое мировое древо. Члены такой группы, участники действа, сосредоточены на его цели – на состоянии гмар тикун, в котором достигнуто единство Адама и совокупное человечество соединяется со своим Творцом. Мировая Душа при этом оказывается наполненной Высшим Светом и превращается в силовое поле, динамическую систему связанных между собой незримыми нитями экзистенциальных центров – «точек в сердце» участников каббалистической группы. От эгоистических индивидов, как бы случайно объединившихся в «десятку», требуется лишь общее устремление к Творцу и «взаимное поручительство». И вот, согласно доктору Лайтману, опирающемуся здесь на взгляды своего учителя Рабаша, духовная работа этой «десятки» – чтение и обсуждение каббалистических текстов и т. п. – приведет к превращению группы в парцуф из десяти сфирот, т. е. в модель «исправленного» – единого Адама конца времен. Доктор Лайтман настаивает на игровом – намеренно искусственном, ролевом характере работы членов «десятки», притягивающей к себе Высший Свет, который помогает объединению и превращению десятки в оформленный парцуф. Поскольку «Творец» в лайтмановской Каббале – никак не Личность, но высшая Сила – сама «Природа», то преображение десятки – ее просветление, означающее преодоление максома и выход в высший мир, – имеет природно – каузальный, я бы сказала – магический характер. Здесь ничего не дается даром: Свет надо «тянуть» исключительно усилием снизу. Это путь «без Машиаха», путь не для слабых – «нищих духом» и «теплохладных», но для одержимых огненной страстью. Христианину такой путь – такая духовная практика представляется трагической. В ореоле трагизма нам видятся лица каббалистических равов древности на сохранившихся порт ретах, безысходно – трагичны в их глубине «Хасидские рассказы» Мартина Бубера и пронзительные мелодии Бааль Сулама в исполнении учеников Михаэля Лайтмана[521]. Но мой взгляд исключительно внешний. – Я укажу еще на практику совместных трапез, подкрепляющих братское единение в десятках: она роднит эти группы с христианскими агапами. Роль же каббалистического «учителя», особенно значительная в хасидизме, в Каббале Лайтмана, пожалуй, онтологична. Достигший постижения учитель – душа, метафизический центр группового парцуфа. Без участия учителя мероприятия каббалистов профанируются, духовно опускаются до… рискну сказать, среднемещанского уровня.

Здесь надо обозначить еще один важнейший момент каббалистической анропологии – ее непримиримость к индивидуализму, отождествляемому с эгоизмом, упорствованию в грехе. Впрочем, то, что самим собою – личностью – индивид становится только в соборном организме Церкви, есть аксиома и для христиан. «Без Церкви нет спасения»: в этой интуиции мы едины с каббалистами. Но каббалистическая «соборность» еще радикальнее христианской. По словам доктора Лайтмана, отдельный человек не в силах притянуть на себя Свет и начать исправление. Более того, индивид не является и душой, то есть по сути не отличается от животного. Метафизической единицей в Каббале выступает лишь парцуф – «десятка», «группа; «душа» непременно соборна: я делаюсь душой лишь в меру моего «правильного» объединения с товарищами. Степень моего духовного восхождения также определяется моей включенностью в группу. Во всем важнейшем я всецело завишу от группы: только группа способна вызволить меня из страшных состояний падения, дать смысл моему существованию, – от группы я не отрываюсь и в смерти. Группа в отношении меня выступает в роли Творца, духовно превосходя меня безотносительно к уровню ее участников. Группа это некий сосуд (кли) – единое желание и единое сердце, к которому я обязан подстроиться. Мы, христиане, постигаем подобные истины при нашем воцерковлении. Но как велик и мощен церковный «парцуф» – вселенское Тело Христово – в сравнении даже и с «мировым кли» каббалистов! Величие Церкви не только количественное и институциональное, но в первую очередь метафизическое и духовное. Единство христиан уже осуществлено во Христе, Мессии, – оно обязано Крестной Жертве Спасителя мира. Благодать вечной жизни христианин получает «туне» – даром, и черпает ее из бездонного церковного резервуара в меру своих возможностей и желания. Каббалистическая вселенская печаль христианам чужда. И причина этого отнюдь не в психологии…

Здесь я вновь вернусь к каббалистической практике. Ее смысл абсолютно эсхатологичен. «Десятка» моделирует собою исправленное творение, единого Адама конца времен, – почти мистериально разыгрывает сюжет всеединства. Каббала Лайтмана в этом радикальна: во имя конечной цели творения ею обесцениваются все промежуточные ступени – сам видимый мир, телесность, культура и история, социум, повседневное существование человека. Настоящие каббалисты – даже не просто монахи, а схимники, отгородившиеся стеной искреннейшего отвращения от всех впечатлений земной жизни. Подобное гностическое гнушение плотью бытия, как известно, отличало и натуру Бердяева. – Но что возможно сказать собственно о каббалистическом тренинге в десятке? Михаэль Лайтман описывает духовный путь каббалистов с особой доскональностью и проникновением. Вот теоретические основания этого тренинга. «Исправление» творения, т. е. желания, состоит в гармонизации двух его тенденций – его собственной, т. е. эгоизма, воли к получению, и привносимой в творение Светом Творца – свойства отдачи, альтруизма. Эгоизм не подлежит отсечению: