Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
— Да-да, ясно, я уже вижу, что постепенно, — отмахнулся от его объяснений Джуффин.
Он внимательно разглядывал, как шевелится накрытый лоохи ком. И, как я понимаю, плотная ткань не была для него преградой. Призрак отца моего тоже пялился на сверток, даже спустился поближе. Я почувствовал себя лишним на этом празднике познания. Слышать Безмолвную речь и читать чужие мысли я в свое время научился легко, а вот подглядывание никогда мне не давалось. Обычно оказывается, что это и ни к чему, но иногда, вот как сейчас, бывает обидно. Я бы, пожалуй, поглядел, как оно там превращается, — когда еще такое увижу.
Время тянулось медленно и тягостно, по крайней мере для меня. Комок, укрытый лоохи, понемногу приобретал вполне человеческие очертания, теперь это даже мне было заметно.
— Все, — наконец сказал Габа Гро. Он был на удивление бодр и почти весел. — Дело, можно сказать, сделано. Вот теперь пришло время обратиться к Очевидной магии. Это общеизвестное заклинание Сохранения Формы, всего вторая ступень Черной магии, обычно им пользуются повара и портные. Первые — чтобы нежный воздушный крем не растекся прежде времени, вторые — когда работают с деликатными тканями вроде умпонского шелка… Ну, в целом понятно, да?
Он монотонно забубнил себе под нос, осторожно поглаживая воздух в нескольких дюймах над свертком. Наконец умолк, поднял с пола свое лоохи и тут же заботливо укутал в него совсем маленькую девочку, с виду лет двадцати, не больше. Она покорно дала себя одеть, вид при этом имела совершенно безучастный, даже по сторонам не смотрела. Как только Габа ее отпустил, она заковыляла к выходу, путаясь в складках лоохи и шаркая ногами, как старушка. Останавливать ее мы не стали.
— И что теперь будет? — нетерпеливо спросил Джуффин, глядя вслед неспешно удаляющемуся горю.
— Ничего, — пожал плечами Габа. — Дело сделано, она пошла к своим. Оставаться с нами для нее удовольствие сомнительное. В первый раз я применял еще Белую магию. Несколько традиционных фермерских заклинаний, при помощи которых можно быстро и легко подружиться с домашним животным. Знаете такие?
— Будете смеяться, никогда не слышал, — признался Джуффин. — Я, конечно, почти деревенский парень, с окраины Кеттари, но наши шимарские крестьяне стараются обходиться старыми дедовскими фокусами.
— В общем, это очень простые заклинания, второй и третьей ступени. Одно прогоняет страх, вернее, притупляет чувство опасности, другое внушает привязанность. Кстати, в старые времена многие няньки на первых порах читали их над хозяйскими детьми — чтобы не робели и ходили за ними хвостиком.
— Ничего себе! — не удержался я. — И родители им это позволяли?
— Почему нет? Заклинания совершенно безобидные, не приворотное зелье какое-нибудь. На взрослых людей они вообще не действуют, а на детей влияют весьма эффективно, но недолго, от нескольких часов до трех-четырех дней, все зависит от природной твердости характера, которую обычно называют упрямством. Потом можно повторить, но обычно не приходится, дети быстро привыкают к своим нянькам и вообще к чему и кому угодно… Я, собственно, откуда это все знаю: еще в молодости, когда только начал практиковать, все думал, как бы сделать, чтобы дети меня не боялись, я же порой совсем маленьких брался лечить, а они видели незнакомого дядю и орали от страха, что, мягко говоря, не способствовало выздоровлению. И тогда я вспомнил собственную няньку и решил воспользоваться старыми проверенными методами, отлично получилось… Да, так вот, когда я увидел, что в результате моей ворожбы горе превратилось в маленького ребенка, прочитал эти заклинания, чтобы ей было рядом со мной хорошо, в смысле, не страшно и уютно. И она действительно очень ко мне привязалась, всюду бегала следом… Но сейчас это ни к чему, она же со мной не останется, я правильно понимаю?
— Правильно, — кивнул Джуффин. — А остальные ваши пациенты не захотели приручать детишек, да?
— Да. Я всем объяснял, что так можно сделать, но эта идея никому не пришлась по вкусу. Люди их боялись, просили только об одном: заберите их отсюда куда-нибудь. Я, собственно, не настаивал, воля пациента — закон. Ну и моя питомица хотела побольше времени проводить со своими, так что поначалу я забирал всех к себе. Отвел им комнату наверху, они там все вместе тихонько сидели, меня не беспокоили. Им же вообще ничего не надо, даже еды. Принесешь фруктов или сластей — едят, но неохотно, как будто тяжелую работу делают, лишь бы поскорее с этим покончить; я быстро убедился, что для выживания им питаться не нужно, и оставил ребят в покое. Потом, когда их стало больше полудюжины, они стали подолгу гулять, иногда ночевать не возвращались; в конце концов сами нашли себе другое убежище, пустую усадьбу по дороге в Новый Город — знаете, одну из тех, чьи хозяева в лучшем случае через сто лет из ссылки вернутся, и вокруг такие же заброшенные дома, никаких соседей. Я пару раз съездил, поглядел, убедился, что там тепло и сухо, дети, вроде, довольны, и больше в их дела не лез. Мне с ними тоже, знаете, не слишком уютно было, хоть я и стыдился себе в этом признаваться.
— Еще бы, — сочувственно поддакнул Джуффин. — Они же выглядят как дети, а вы — детский знахарь. Конечно, вы до последнего старались быть им полезны или хотя бы не вредить. Чему я, собственно, удивляюсь… Знаете что? Вы, пожалуй, поезжайте домой. У вас был тяжелый день. Отдохните, если получится. Все что могли вы уже сделали.
— А вы не будете вызывать чиновников из Канцелярии Скорой Расправы? — недоверчиво спросил Габа. — Я думал об этом, пока ездил за снадобьями. Неправильно все же вот так меня отпускать. Как ни крути, а если бы не я, двадцать три человека были бы сейчас живы. А еще двадцать три — счастливы.
— Так и есть, — согласился Джуффин. — Но Канцелярия Скорой Расправы занимается преступлениями, а не роковыми ошибками. И это, на мой взгляд, правильно. В противном случае, пришлось бы взять под стражу все человечество, начиная, к примеру, с меня: все мы время от времени ошибаемся. Вы облегчали чужие страдания, предварительно проверив новое лекарство на себе, как и положено ответственному знахарю, — что с вас взять? Лично мне кажется совершенно невероятным, что вы так и не поняли, каких чудовищ породили, даже разобраться толком не пытались, но непоследовательность и отсутствие любознательности — скорее беда для ученого, чем преступление. Тем более запретной магией вы не злоупотребляли, следствию помогаете — выходит, у меня даже нет формального повода сажать вас в Холоми. Я бы и рад вас упечь, просто чтобы облегчить муки вашей совести. Но ничего не выйдет. И заранее прошу об одном: не пытайтесь выпустить наружу еще и ее. Чужая совесть, без присмотра разгуливающая по городу, — это натурально конец света.
Габа Гро, ясное дело, не смог по достоинству оценить эту шутку. Только еще больше пригорюнился.
— Не знаю, что я буду делать, когда окажусь дома, наедине с собой, — вздохнул он. — Я и с горем-то своим, как видите, за столько лет не смог справиться. А как жить с такой виной?
— Если я скажу: «Постарайтесь исправить то, что натворили», — это будет пустая болтовня. Ясно, что ничего тут уже не исправишь. И, кстати, если мы, презрев закон, все-таки запрем вас в Холоми, легче никому из пострадавших, я вас уверяю, не станет. Отправляйтесь домой, приготовьте себе хорошее снотворное и постарайтесь выспаться. Жизнь продолжается, хотим мы того или нет. У вас, хвала Магистрам, есть ваша работа. Специалистов по детским болезням в Ехо никогда не было много, а уж сейчас по пальцам сосчитать можно. И кроме того…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
