в прихожей и грохот захлопнувшейся входной двери.
Она вскочила и бросилась вдогонку — вылетела в ноябрьскую тьму в своем стареньком вылинявшем спортивном костюме и шлепанцах, бросив нараспашку дверь квартиры. Но ни в парадном, ни на улице Валентина не было; срывался снежок пополам с дождем, под ногами хлюпало, вокруг — ни души.
— Валя! — отчаянно закричала она. — Вернись!..
Уходя, он надел свитер, теплую куртку и ботинки, даже шарф не забыл, а значит, не замерзнет. Кроме того, под вешалкой, где болталась отсыревшая шинель отца, на полу Саша обнаружила его бумажник — совершенно пустой. Сколько там было, она понятия не имела, однако бумажник подняла и положила во внутренний карман. Из комнаты отца доносился тяжелый храп.
Александра села на кухне и стала ждать; но и утром в пятницу Валентин не вернулся.
Она была уверена, что увидит его в школе, но и там его не было. Пришлось соврать учительнице начальных классов, что брат простыл и температурит. Учительница велела записать для Смагина домашнее задание и посоветовала вызвать врача, если температура не спадет и в выходные…
Вечером ее тревога до того усилилась, что Сашу стала бить крупная дрожь. Отец, казалось, не замечал отсутствия сына, как не обратил внимания и на пропажу денег. Он мучился дикой головной болью, как будто пытался что-то припомнить, шатался по дому, а к вечеру заперся в своей комнате и так беспробудно запил, что в субботу даже не вышел на дежурство по училищу.
Полдня Александра пробегала по дворам, расспрашивая знакомых пацанов, обшарила все окрестные чердаки и подвалы и наконец решила, что если в понедельник брат не объявится, идти к директору школы и все ей рассказать. В ночь на воскресенье она спала в прихожей, постелив на полу одеяло и укрывшись своим пальтишком, одетая и обутая, чтобы, если брат постучится, сразу открыть. Или если кто-нибудь позвонит и скажет, что нужно ехать в морг опознавать его тело. Такое она много раз видела по телевизору…
На следующий день Валентин явился домой. Было около семи вечера, отец отсутствовал. Брат был весь заляпан грязью, голодный, из носу текло, глаза блестели от возбуждения и температуры. «Я мышьяк достал! — с порога прохрипел он и удушливо закашлялся. — У дядьки в электричке купил… Будем папашу травить постепенно, сыпать в жратву по щепотке…» «Иди поешь, потом в ванну. Завтра останешься дома, я с утра вызову врача, — строго сказала она. — Ну и кретин же ты, Валик!» — с горечью и облегчением добавила Александра. «Так, значит, мне не надо на уроки? — обрадованно спросил он. — Вот, возьми, спрячь яд получше. Я совершенно здоров! Все равно ненавижу его…»
Брат пролежал две недели с жесточайшим бронхитом и едва не угодил в больницу. Все это время отец их не трогал, даже купил брату новые зимние ботинки, а она, постепенно успокаиваясь, готовила с Валентином домашние задания, заставляла глотать таблетки, поила чаем с лимоном и вареньем, а пакет с крысиной отравой в тот же вечер вынесла и спустила в мусоропровод…
Мужу Александра об этом никогда не рассказывала.
Они по-прежнему сидели в ярко освещенной кухне, Инна куда-то отлучилась.
— Погаси, Сережа, эти лампы, глаза режет, — устало проговорила она.
— Сходим к причалу? — спросил Федоров. Пепельница перед ним была полна окурков. Он погасил верхний свет, оставив светильник над мойкой. — Не могу сидеть. Уже двенадцатый час… Саша, что же это такое?
— Не кричи! Если они к утру не вернутся, нужно заявлять в милицию.
— Ты так думаешь?
— У тебя есть другие предложения? — Александра потянулась к бутылке.
— Не пей больше, Саша!
— Я не могу, — жалобно проговорила она, — у меня в голове такая страшная пустота…
Федоров махнул рукой, закурил очередную сигарету и вышел на террасу. Освещенный фонариками сад казался уютным, но за пределами этого домашнего света беззвучно клубилась тьма. И где-то в этой непроглядной черноте находилась Марта — беспомощная, замерзшая, может быть, испытывающая боль. О самом плохом он старался не думать, а Валентина вообще не было в его мыслях…
Он взглянул на свою руку — пальцы подрагивали. На террасу, нетвердо ступая, вышла Александра, остановилась в дверном проеме и тоже попросила сигарету. Ему почудилось отчаяние в голосе жены. Федоров полез в карман пиджака за пачкой «Винстона»; пальцы неожиданно нащупали глянцевитый прямоугольничек картона, и вместе с сигаретами он извлек оттуда визитку Алексея Гаврюшенко. Она так и провалялась в кармане со дня случайной встречи с бывшим одноклассником. Зашевелилась смутная мысль, но его отвлекла Александра, и Федоров сунул карточку обратно.
— …И что после этого может склеить нашу с тобой замечательную семью? — с насмешливой издевкой бормотала жена. — Новый ребенок? Твое великодушное терпение?..
— О чем ты, Саша? — рассеянно спросил Федоров, шагнул к ней и обнял. — Не надо, я тебя очень прошу!
— Я не готова! — вскрикнула Александра, заливаясь слезами. — Всю жизнь я жила в напряжении, постоянно ожидая беды… а ты… а теперь…
— Успокойся, пожалуйста. — Федоров осторожно гладил жену по вздрагивающей спине. — Тише, милая. Смотри — кто-то идет! Вдруг это твой брат и Марта вернулись?
На свету две темные фигуры оказались Савелием Смагиным и его сыном. Александра оттолкнула мужа и бросилась напрямик через лужайку, а Федоров спросил у Инны, которая как раз появилась на террасе:
— Где они были?
— Савелий взял лодку, чтобы осмотреть берег… Не сидеть же сложа руки…
— Не похоже, чтобы им повезло, — сказал Федоров. — У Александры вот-вот начнется истерика. Она немного перебрала и уже себя не контролирует. Попробуй уложить ее, Инна, пусть поспит. Я поговорю с Савелием Максимовичем и еще раз позвоню домой. Мало ли что…
— Я сделаю, — кивнула Инна Семеновна.
По лицам Савелия и сына она сразу поняла, что все впустую. Муж был мрачнее тучи, и она решила отложить расспросы до тех пор, пока не уведет в дом Александру, присмиревшую и обмякшую после того, как полковник рявкнул: «Отвяжись от меня, Сашка! Инна, забери ее отсюда!»
Как только женщины ушли, Савелий Максимович велел сыну запереть гараж, выпустить пса из вольера, свет на террасе и в саду не гасить, отправляться к себе и больше не путаться под ногами. Всем спать! Подъем в шесть…
— Родион снова займется поисками завтра прямо с утра, — произнес он, останавливаясь рядом с Сергеем и переводя дух. — Прихватит с собой приятеля — парень толковый, поможет. На том берегу мы побывали почти везде, где стоят палатки и есть подходы к воде. Народ нетрезвый в основном, но вполне вменяемый — рыбаки. Желтый катамаран с мужчиной и
