готовая кинуться на подмогу, как появилась Лида.
– Еле нашла! В кармане халата был.
– Ну так позвонила бы со своего. Ты же вечно телефон с собой таскаешь!
– Так звонила! У тебя звук выключен. Хорошо, сообразила в халат залезть. Тут тебе сообщений наслали! Какая-то Антонина из мебельного…
Марина выхватила телефон и покраснела. «Как чувствовала, что объявится именно сегодня, недаром в голове вертелся!» При Лиде читать не стала, выскочила на лестницу. «Фёдор в Питере… Только заселился в отель, абсолютно свободен и ждёт…»
Отменять встречу с Викой поздно и неправильно. Как бы усердно ни скрывал Женька от Виктории, что плотно увяз в беспросветной череде проблем и неудач, та всё поняла, да и он устал притворяться. Когда живёшь в полной иллюзии вселенского покоя и вдруг сталкиваешься с неприятностями, теряется невидимая точка опоры. Именно так в последнее время чувствовала себя Вика и явно нуждалась в поддержке. Марина без колебаний написала Фёдору, что ей понадобится часа полтора и она подъедет в любое удобное для него место. «Почему удобное для него?! Может, убрать и написать "удобное для всех"?»
Не стала. Она была обижена на него не за что-то конкретное, а за всё сразу, и маленькое противление воспринималось ею, как большая победа.
Шёл дождь, как и предсказывали синоптики. Миша подъехал к самому входу гостиницы «Европейская», и она быстро выскочила из машины и тут же оказалась под длинным спасительным козырьком. В кафе на втором этаже за маленьким круглым столиком сидела Вика, перед ней стояла чашка недопитого капучино. Она радостно захлопала глазами при виде загоревшей и посвежевшей Маринки.
– Сразу видно – человек с отдыха! Роскошно выглядишь! А я так и торчу в Питере. Погода окончательно испортилась. Мелкая с родителями в Турции. Как Игорь?
– Нормально. В Москву укатил.
– И мой стал туда мотаться. Квартиру хочет снять. Сказал, надо больше в Москве находиться. Мы тут первый раз так крепко поссорились! Я никогда не предполагала, что Женя умеет орать…
– Да они все умеют! У них, если что не так по работе, сразу мир рушится. Наладится всё. Что ты так паникуешь? Женьку не знаешь?! Он из любой задницы выкрутится!
– На этот раз задница глубокая, и предчувствие у меня плохое!
Марина заказала кофе и маленькую бутылку воды.
– Есть не хочу. Опять нажрала на отдыхе.
Вика внимательно посмотрела на Маринку.
– Дёрганая ты! На месте усидеть не можешь и летаешь где-то!
– С чего ты взяла?! Опять мерещится?!
– Ничего мне не мерещится! Ты тогда точно такая же была, когда в Доме книги встречались, и потом, как полоумная, на свиданку побежала.
Маринка промолчала и ловко сменила тему.
– Лерка как?
– Нормально. Тут с мужиком познакомилась… На неделю пропала.
– И что?
– Ничего.
– Как ничего?
– Не сложилось, говорит.
– А Любка?
– Любку не видела. Она вроде в Италию отдыхать уехала.
– А что не к себе в Канны?
– Это ты уж у неё спроси. Назло Павлу, наверно. У Любы всё по-особенному.
Маринка поглядывала на часы. Разговор не клеился.
– Сидишь как на иголках. Ты мне ничего рассказать не хочешь? Так и будешь скрывать свои шашни?
Её слова прозвучали резко. Марине стало неловко, словно есть и её вина в том, что у Вики всё не слава богу. Обычно Виктория выступала в роли терпилы, а тут в один миг всё поменялось. Пришло сообщение: «Через тридцать минут жду в Four Seasons, в итальянском ресторане. Бронь на моё имя».
Язык не поворачивался сказать, что у неё осталось совсем мало времени и она чувствует себя, как спринтер на старте.
– Спешишь? Я чувствую… Иди уже… Только не наделай глупостей, Мариш. Я рассчитаюсь. Посижу ещё немного… А ты иди…
Марина встала и виновато улыбнулась. Вика отвернулась. «Обиделась. Ей не понять меня. Я и сама себя не понимаю…»
Она быстро шла по лестнице вниз, навстречу попалась знакомая – Марина не остановилась, сделала вид, что не заметила. Машина Михаила стояла чуть в стороне. Дождь закончился, оставив после себя обычные питерские лужи, которые надо обходить или перепрыгивать. Все к этому привыкли и считали по-своему забавным, особенно дети. Так было всегда и, наверное, останется навсегда из-за нерадивости местных властей, которые не могут повлиять на дорожно-строительные службы.
– В Four Seasons. Вход со стороны Исаакия. И можешь уезжать. Сегодня ты мне больше не нужен.
«Опять этот вопросительный взгляд!»
– А завтра?
– Завтра… я ещё не решила. Жди звонка, – сухо ответила Марина.
«Удивительная способность вызывать раздражение. Такое впечатление, что ему до всего есть дело! Может, зря отпускаю? Стоял бы и стоял!» Но что-то подсказывало: одним рестораном не обойдётся.
Уже дошла до входа и резко обернулась. Исаакиевской собор, невольный свидетель её падения, той первой близости с Фёдором, когда она стояла у окна, раздавленная и такая жалкая, а Исаакий то ли сочувствовал, то ли насмехался над ней! Сейчас это был просто огромный памятник культурного наследия, музей, по совместительству выполняющий функцию храма, или наоборот, – так и не определился в своём основном назначении. Церковная община получила возможность ежедневно совершать в соборе богослужение, но для многих горожан почему-то он так и остался памятником культуры и символом Петербурга.
У гардеробной сняла плащ, потом передумала и накинула его на плечи, так было спокойней и можно было спрятать руки, которые волновались больше, чем она сама.
«Улыбаться или сделать надменный взгляд? Надменный?! С чего это?! Оттого, что он ни разу не позвонил, не дал о себе знать, не спросил, как я! Всё время хочу от него каких-либо обязательств. А он ведь ничего не обещал…»
В ресторане в основном иностранные туристы и совсем мало русских, которых, к счастью, она видит впервые. Сёма – в Лондоне, Игорь – в Москве, Женька не ходок по таким местам, а до остальных ей нет дела, успокаивала себя Марина, и это входило в привычку. Фёдор, как ни странно, увидев её, встал и пошёл навстречу. К Марине подскочила молоденькая девушка:
– Не хотите сдать верхнюю одежду? Я вам помогу…
– Нет, не хочет, – почти вежливо ответил Фёдор, забрал у Марины плащ и бросил на свободный стул.
Он непривычно суетился и был гораздо проще и теплее, чем обычно.
– Садись! Что будем пить? Сегодня хочу угостить тебя чем-то особенным! У нас праздник.
– Праздник? Какой? – она удивлённо уставилась на Фёдора и начала лихорадочно подсчитывать, сколько они знакомы.
– У меня сегодня день рождения! Не мучайся, – засмеялся Фёдор и протянул руку с раскрытой ладонью, она послушно положила свою сверху.
– Почему ты ничего не сказал?!
