В дверь квартиры кто-то позвонил.
Шурик проковылял в прихожую и заглянул в глазок. В немничего не было видно — должно быть, на лестнице опять перегорела лампочка.
— Кто? — подозрительно осведомился Шурик.
— Открывай! — выкрикнул за дверью раздраженныйголос. — Залил нас, на фиг! Будешь, так тебя и разэтак, ремонт оплачивать!
Шурик испуганно оглянулся и повернул головку замка.
В ту же секунду в прихожую ввалилась целая толпа одетых вчерное людей.
— Вы соседи снизу? — растерянно спросил Ковров.
— Сам ты сейчас будешь снизу! — рявкнул один изгостей и мощно, без замаха ударил Шурика под ребра. Там и без того все болелопосле разговора со Шрамом, и Шурик света божьего не взвидел.
Он понял, что с арестом Шрама его неприятности н? кончились.
— Я так понимаю, что в партизана на допросе ты игратьне собираешься.
Вместо ответа Шурик только помотал головой.
— Вот и ладушки. Тогда — первый вопрос: где Антонина?
— Ах, так вам нужна Антонина? — несказаннообрадовался Ковров и быстро продиктовал адрес мастерской.
— Там такой гараж большой, в стороне стоит, —объяснял он подробно, — во двор под арку, потом направо. Если нужно, ямогу показать…
— Обойдемся! — гости удалились, а Шурик долго ещекрутил головой, думая, не приснился ли ему этот визит.
* * *
Через некоторое время у Катерины состоялся торжественныйприем по случаю счастливого спасения ее работ и вообще окончания всей истории.Были приглашены ее подруги Жанна и Ирина, профессор Померанцев и культурныйатташе Кот-де-Леон, на этот раз без переводчика. Накануне Катя, немногоповздыхав, отдала ему священные камни унга вароси, открепив их от своего панно.Она решила, что Валик одобрил бы такой поступок. Катя подумывала пригласить ещеАлександру Матросову, и даже звонила ей, но та сказала, что очень и оченьзанята служебными делами, потому что удалось наконец найти убийцу ЛысогоЛенчика, это, как и предполагалось, не Сева Шрам, не кто-то из его окружения, алюди из чрезвычайно подозрительной фирмы «Аргамак», которые вломились ночью вгалерею, чтобы украсть камни, и пристукнули Лысого Ленчика просто отнеожиданности, когда столкнулись с ним нос к носу. Камней никаких они не нашли,потому что панно к тому времени уже украли.
Ирина по просьбе Кати пришла пораньше, чтобы помочьприготовить праздничный стол, потому что Катьке поручить ничего нельзясовершенно не умеет готовить, таким накормит гостей — позор на всю Африку!
На кухне стоял дым коромыслом, работал маленький переноснойтелевизор. Ирина посадила в духовку пирог с капустой, вытерла руки от муки ивзялась за пульт, потому что ей надоело слушать, как золотится роза чайная.
— Подожди-ка, не переключай! — крикнула Катя,уставившись на экран телевизора.
— .., неосторожное обращение с бытовыми газовымиприборами, — вещала с экрана миловидная дикторша. — В результатевзрыва газового баллона, предназначенного для сварочных работ, разрушено зданиегаража на набережной Обводного канала. На месте взрыва обнаружено шестеропострадавших, среди них — известная художница Антонина Скунс и пять сотрудниковтранспортной фирмы «Аргамак». Жизнь пострадавших вне опасности, однакосостояние тяжелое. Меньше всего пострадала хозяйка мастерской, однако и ейдолгое время придется провести в больнице.
— Молодец Антонина! — негромко проговорилаИрина. — Без боя не сдалась!
— Нет, но ты слышала, Ирка, — обиженно протянулаКатя, — ее опять назвали известной художницей!
— Ну ты уж, Катька, хочешь все и сразу! усмехнуласьИрина. — А зато как произнесли ее фамилию, ты слышала? Скунс! Не Сфинкс, аСкунс!
— По-моему, это ей больше подходит! — согласиласьКатя.
Успели еле-еле, потому что Катька мало того, что непомогала, а еще и все время отвлекала Ирину разговорами. Жанна обещала привезтипрофессора Померанцева к пяти часам и не опоздала. Однако в квартиру вошли трое— профессор привел с собой Трифона, который вручил Кате большой букет роз.
— Уж простите. Катя, — смущенно говорилпрофессор, — но уж он очень просился к вам.
Соскучился!
— Дорогой! — умилилась Катя, глядя намартышку. — Я тоже соскучилась.
Трифон радостно запрыгал по длинному коридору. Все здесьбыло ему знакомо, все такое же африканское, как и у его хозяина. Трифончувствовал себя как дома.
Снова зазвенел звонок на входной двери.
Причем звенел он как-то особенно.
Большинство людей узнает по звонку своих близких почти также легко, как по голосу или по походке. Когда звонит хорошо знакомый человек,звонок звучит как-то уютно, по-семейному. А на этот раз звонок звучал,наоборот, чрезвычайно торжественно и официально.
Катя вышла в коридор, держа в руках хрустальную вазу, вкоторую она собиралась поставить цветы профессора, и вдруг остановилась, взволнованноглядя на дверь.
— Катя, открывай, — проговорила Ирина из-за ееспины, — неудобно заставлять людей ждать…
Катерина, обхватив вазу левой рукой, правой повернулаголовку замка.
Дверь распахнулась, и Катя на мгновение ослепла отвозникшего в дверях великолепия.
Это был Люсьен, но Люсьен, облаченный в роскошный мундир,расшитый золотыми пальмовыми ветвями, вензелями и райскими птицами. Короче,Люсьен при параде.
Катя залилась краской и тихонько застонала.
Не только на Катю вид атташе произвел сногсшибательноевпечатление. Позади нее раздался восторженный вопль, переходящий в радостноеуханье. Это Трифон выражал восторг доступным ему способом.
Не выдержав возникшего перед ней великолепия, Катя отступилана шаг и всплеснула руками. При этом ваза, естественно, грохнулась на пол иразлетелась на мелкие куски.
— Ой! — Катя еще больше покраснела изасуетилась, — Люсьен Харумович, я сейчас приберу…
— Не беспокойтесь, Катерина Михайловна, попыталсяостановить ее атташе. — Я должен передать вам по поручению правительствамоей страны…
Но Катя уже скрылась в кладовке.
Ирина, оставшаяся в прихожей в качестве единственногопредставителя принимающей стороны (если не считать Трифона, который восторженноухал и подпрыгивал, запустив палец в нос), развела руками и улыбнулась. Атташепереглянулся с молодым человеком, который стоял позади него, держа двумя рукаминебольшой кожаный чемоданчик, пожал плечами и тоже улыбнулся.
