Мысль ускользала, поглощаемая вязкой патокой усталости, спутывала сознание, терялась, оставляя смутную тревогу...
74 глава. Инга и Матвей
- Денис! У нас же сегодня пять собеседований! Пять клиентов! - мой босс всегда очень ответственно относился к работе и то, что происходило сегодня утром, просто ни в какие рамки не помещалось. Он позвонил за десять минут до начала рабочего дня, когда я уже входила в офис, и сообщил, что сегодня берет выходной! - И всё очень близко по времени! Я ж не успею!
- Там Алёна должна на работу выйти сегодня. Пусть подменит меня, - ровно и спокойно, как само собой разумеющееся, говорит он.
- Но она же просто... администратор!
- А я ее повышаю! - смеется босс на другом конце трубки. - Поверь мне, она в людях разбирается. Пусть не на профессиональном уровне, но на первом собеседовании и житейского опыта хватит. - Всё! Прекратила паниковать! Сегодня ты - босс! Командуй, дорогая! Целую...
На заднем плане у Дениса послышалась какая-то возня, потом он, перед кем-то оправдываясь, проворчал что-то вроде "Да пошутил я!", и телефон отключился.
Я пожала плечами - с Шевцовой что ли помирился? После приезда из Шерегеша сам не свой ходил - орал на всех, срывался... Может и к лучшему, что не пришел сегодня, надоело терпеть его вечно недовольную физиономию!
И я была за него рада. Плетнёв был хорошим мужиком - внимательным, ласковым, понимающим. И тот факт, что у нас с ним не сложилось, не задевал - просто не пара мы, не предназначены друг для друга. И как начальник Денис меня устраивал... И как человек он хорош - спокойный, уравновешенный, детей любящий, для семьи предназначенный...
Не то, что некоторые! А я ведь просто намекнула утром! Всего лишь спросила, что будет, если вдруг забеременею! Ведь такую возможность исключать нельзя, даже если пользоваться контрацептивами. Так ведь? Так! Хотя... спрашивая об этом Матвея, я преследовала две цели - психолог я или нет?
Во-первых, хотелось понять, какими он видит наши дальнейшие отношения. Ясности хотелось.
А во-вторых, и это, конечно, преобладало - мой возраст явно намекал на то, что не так много времени в запасе осталось. Пора уже было. И хотелось очень. Даже представлялся такой маленький щекастенький Звягин в голубых ползунках... Или девочка - непременно кудрявая, с губками-бантиками и пухлыми ручками в перетяжечках...
Но он взвился на кровати, собрался в мгновение ока, на мои возмущенные вопросы отвечая односложно и недовольно. И уехал, буркнув, что встретимся на работе. Одно только понять успела - что детей в обозримом будущем Матвей, похоже, не желает.
Набрала приемную.
- Алён, привет! Приехала уже? Я выйду к тебе сейчас. Глянь там, пожалуйста, в журнальчике своем, куда сегодня Звягин поехать должен. Что-то по рекламе вроде... А точно! Баннеры заказывать... Угу... Плетнёва не будет сегодня. У меня через полчаса клиент. Сама зайдешь? Хорошо... Давай кофе попьем...
Не успела отключиться, зазвонил мобильный.
- Ну, вот. Вспомнишь его... Да, Матвей, - отрывисто выдохнула в трубку, ожидая скандала или, по крайней мере, психов каких-нибудь.
- Инга, ты на работе? - и голос странный такой, напряженный...
- Да-а, где ж мне еще быть? А что?
- В окошко выгляни!
- Зачем? - но уже подхватилась, одернула платье моментально вспотевшими ладонями, поправила зачем-то волосы, словно за окном меня ждут журналисты с камерами. И шагнула, ощущая, как гулко бьется в груди сердце. - Что-то случилось?
- Ага. Смотри давай, - вдруг повеселел он.
Я подняла жалюзи, глядя в подоконник. И только потом, поглубже вдохнув, как перед прыжком в воду, посмотрела за окно. И сначала ничего не поняла - ну улица, ну проезжая часть, машины, как всегда бывает утром, безостановочно мелькают туда-назад вдоль здания нашего агентства. Ну, снег опять пошел - крупные хлопья замелькали, закружили в воздухе, напоминая, что Новый год уже скоро, что всего-то три дня до него осталось! Ах, вот... Стоит, прислонившись к капоту своей машины - без шапки, естественно! Как же - прическу свою модельную испортит... В куртке распахнутой - простудится же...
Вспоминаю, что у меня в руке телефон, только когда вижу, что он держит свой у уха.
- Застегнись - простудишься же.
Он запрокидывает вверх голову, смотрит на меня. Смеется в трубку:
- Спасибо за заботу! Смотри, - кивает куда-то в сторону.
- Куда? - спрашиваю, а сама смотрю на него. Цветы на капоте лежат. Решил, наверное, что я на него обиделась и поэтому купил...
- Инга! Смотри не на меня, а во-он туда, в сторону набережной! На баннер смотри!
Я еще успеваю подумать о том, что там, на баннере, наверное, как мы и планировали, новая реклама нашего агентства появилась - надо же как быстро у него получилось договориться... Надо же...
На баннере почему-то красуюсь я сама. Я помню эту фотографию. Мы отдыхали несколько лет назад в Шерегеше летом. Кто-то из мужчин, Миша или Коля, безобидно, без всякого намека, с клумбы ромашек нарвал и мне вручил. А у меня сарафан тоже в ромашку - белый, солнечный, совершенно неуместный сейчас, зимой, в холоде грязной слякотной Москвы. И при этом у меня там, на фотографии, такая улыбка счастливая, такая радостная, словно ничего нет лучше, чем то лето, те цветы, словно я там была счастлива...
- Ну? - требовательно раздается в трубке.
