Собеседник посмотрел на него с удивлением, и Мерион, улыбнувшись, продолжал:
— Я полагаю, что главную угрозу представляют безработные и голодные. Если только они не умрут от голода.
Мериону наскучила эта бессмысленная беседа, и он уже сделал шаг в сторону, но тут Хэлстон вновь заговорил:
— Знаете, меня очень беспокоит герцог Бендас.
— Меня тоже, — кивнул Мерион. — С того самого момента, как несколько лет назад он упал без чувств в палате лордов.
— Да-да, мой отец напомнил нам об этом всего несколько дней назад, — закивал Хэлстон. — Похоже, на него это произвело очень сильное впечатление. И еще отец говорит, что Бендас задавал ему довольно странные вопросы. А совсем недавно он нагрубил синьоре Верано на ужине у принца-регента. И чуть позже моя жена слышала, как он просил синьору спеть специально для него.
Мерион нахмурился и тихо проговорил:
— Этот человек уже давно не в себе, и его доверенные лица должны действовать, если этого не делают наследники.
— Да, совершенно верно, — подхватил Хэлстон. — Именно так и сказал мой отец, когда мы, как обычно, собрались всей семьей за обедом. Ведь всех нас ужаснуло поведение Бендаса на дуэли. Он выстрелил до того, как был закончен счет и подан сигнал, представляете? — Лорд Хэлстон сокрушенно покачал головой. — Конечно, смерть невинного человека — это весьма прискорбное событие, но еще хуже была попытка предложить деньги за эту смерть.
— Да, верно. Но смерть наступает по воле Господа, — заметил Мерион. — Знаете что, Хэлстон? Скажите своей жене, чтобы она поговорила об этом в свете. Ведь надо держать общество в курсе дела…
Кивнув явно смутившемуся лорду Хэлстону, Мерион отошел от него и направился в зал, где должен был состояться музыкальный вечер, — именно там он надеялся встретить Елену. Переступив порог, герцог осмотрелся и почти тотчас же увидел Елену и мисс Кастеллано, вошедших через боковую дверь. Их сопровождала леди Манкфорд. Заметив Мериона, хозяйка обратилась к нему с улыбкой:
— Ваша светлость, пожалуйста, подойдите, я вас представлю синьоре Верано.
Мерион тоже улыбнулся:
— Благодарю вас, леди Манкфорд, мы с синьорой знакомы.
Мерион поклонился Елене, а потом — ее воспитаннице.
— Какая радость видеть вас, синьора. — Он снова улыбнулся. Взглянув на девушку, сказал: — И я с величайшим удовольствием послушаю, как вы играете, мисс Кастеллано.
— Благодарю вас, ваша светлость. — Миа сделала реверанс. — Надеюсь, вы не будете разочарованы.
— О, это невозможно, мисс Кастеллано. — Герцог снова повернулся к Елене, но вдруг понял, что не знает, о чем с ней говорить. Помедлив, он спросил: — Скажите, синьора, вы уже решили, что будете сегодня петь?
Ему снова хотелось заключить ее в объятия и поцеловать. Хотелось, чтобы Елена прочитала в его взгляде то, что он хотел ей сказать. И еще хотелось…
— Да, решила, — сказала она отрывисто.
Тут мисс Кастеллано громко спросила:
— А привезет ли мистер Дебора на этот вечер скрипку Верано?
— Я просила его привезти скрипку, но он ответил, что недостоин играть на ней, — сообщила леди Манкфорд с разочарованием в голосе.
— Думаете, он разрешит кому-нибудь другому поиграть на ней? — спросил Мерион. Он бросил взгляд на Елену и заметил, что она очень внимательно слушает его.
— А вы играете, ваша светлость? — поинтересовалась леди Манкфорд.
— Нет, мои музыкальные способности ограничиваются только восприятием музыки. Но я предполагаю, что синьора Верано играет. Возможно, я мог бы убедить мистера Дебору позволить синьоре поиграть несколько минут на скрипке. В частном порядке, разумеется.
Елена замерла, уставившись на него в изумлении. Миа же, напротив, разразилась восторженной тирадой:
— О, это было бы замечательно! Как это благородно с вашей стороны, ваша светлость! Елена будет счастлива поиграть на этой скрипке, и мне бы тоже было очень приятно. Подержать в руках что-то принадлежавшее когда-то Эдварду… О, это действительно счастье!
— Я не знаю, привез ли он с собой скрипку, но не обещаю, что он согласится, даже если она при нем, — сказал Мерион.
— Конечно, согласится. Ведь вы — герцог! — воскликнула девушка. — Он согласится из уважения к вашему титулу. И он будет рад оказать вам услугу.
Леди Манкфорд деланно рассмеялась, а Елена с улыбкой сказала:
— Мы так благодарны вам, ваша светлость… — Она произнесла эти слова почти шепотом.
Герцог коротко поклонился ей и тихо сказал:
— Улыбайтесь сегодня время от времени. А сейчас… Оставлю вас готовиться к выступлению.
Он быстро вышел из зала в переполненную гостями просторную гостиную. Следующий час герцог беседовал со знакомыми и, как ни странно чувствовал себя почти счастливым. Он твердо решил, что попытается доставить Елене удовольствие, — и при этом в награду не ожидал даже поцелуя, даже реверанса…
Разговор с Деборой продлился не более двух минут… и переговоры, в сущности, не состоялись.
— Мне жаль вас разочаровывать, ваша светлость, но скрипка Верано мне больше не принадлежит. Вчера я продал ее герцогу Бендасу.
— Но почему вы это сделали? — спросил Мерион.
Дебора в смущении отступил» на шаг.
— Он пожелал ее иметь, и я продал ее ему.
— Но она же ему ни к чему. Вам следовало бы спросить синьору Верано, не желает ли она ее приобрести.
— Ваша светлость, я не знал, что синьора располагает средствами, чтобы приобрести ее.
— Вы болван, Дебора. Вам следовало отдать ее ей. Неужели вы не понимаете, что эта скрипка — последняя нить, связывающая ее с покойным мужем, умершим во время игры на ней? — Мерион невольно сжал кулаки, разгневанный скорее тем, что ему предстояло разочаровать Елену, а вовсе не тем, что сказал Дебора.
Тут прозвенел колокол — гостей приглашали на концерт.
Гости тотчас же направились в зал, и Мерион последовал за всеми. Его ладони увлажнились, а сердце бешено колотилось — он ужасно переживал из-за того, что придется разочаровать Елену.
Когда все вобрались в зале, перед гостями появился лорд Манкфорд, громко объявивший, что сейчас будет петь синьора Верано под аккомпанемент мисс Кастеллано.
— Они исполнят традиционную балладу, на слова которой синьора Верано написала новую музыку, — добавил барон.
Вводная часть на фортепьяно была долгой и прелестной и создавала лирическое настроение, а также определенный душевный настрой. Когда же Елена запела, гости, казалось, затаили дыхание, чтобы лучше слышать ее. Но важны были не слова, а чувства, которые она умела передать своим голосом. Слушая ее, Мерион пришел к выводу, что ее талант заключался в умении передать слушателям свои чувства, поделиться ими с аудиторией.
