И хорошо, что Самойлов не стал меня на детекторе лжи проверять в тот момент, а сразу вогнал член в меня по самую мошонку. Я только и успела, что взвизгнуть от охерительного кайфа.
— Прости, девочка моя. Я тебя люблю. Люблю сильно… Пиздец, как от тебя крышу рвет… Я ведь думал, ты с Ринатом опять сошлась, потому повелся и уехал, — от резких грубых толчков мистического посоха под ребрами, я смутно улавливала смысл слов. Только стонала в ответ на исповедь Самойлова.
— А ты принцесса настоящая…искренняя…моя кошка дикая…стерва любимая… — с каждым его словом я все громче отвечала — Аа!
— Сучка, все мозги только тобой 24/7 заняты! Больше никаких игр. Моя и точка. И женюсь, блядь, на тебе. Чтоб никто не посмел…чтоб ты не посмела…
Член Платона красноречивее мне в любви признавался. И слушала я его охотнее. Но, черт возьми, и слова фрика были приятны.
И эйфория, как мыльный пузырь, лопнула между моих раскинутых ножек.
Не удивлюсь, если у меня из глаз в тот момент разноцветные карамельки посыпались. Потому что я так охренительно кончила на его члене, что как пришибленная, воздух хватала еще долго и надышаться не могла.
Платон почувствовал, что мне капец. Придержал коня. Начал плавно в меня входить. Глубже, хотя казалось, глубже некуда итак все мозги вытрахал.
Начал целовать меня мягко и сладко. Упоительно. Приятно.
— Принцесса…любимая…прости…
Все. Больше не могла я строить из себя Снежную королеву. Не сдержалась и расплакалась. Как девочка. Слабая и обиженная. Пробил фрик мою броню своим грубым членом, своими нежными словами.
— Я… а ты… люблю…а ты…
— Тшш, прости, маленькая, все знаю. Придурок я полный. Не поверил своим чувствам. Не поверил тебе. Послушал тех, кто оклеветал тебя. Ревность все мозги кислотой растворила. Девочка моя, любимая. Принцесса. Прости.
Он прижался ко мне всем телом. Желанным и родным. И я не смогла его отпустить, когда почувствовала, как он кончает в меня. Как его сперма из члена выталкивается. А он сам пульсирует и подрагивает во мне. И от этого ощущения наполненности я словно на луну улетела.
— Ты кончил в меня?! — через пару секунд дошло то, что произошло. И я начала в памяти считать время от последнего укола. Ведь я решила никогда больше с мужиками дел не иметь и пропустила запланированный поход к гинекологу.
— Не сдержался, девочка моя, — улыбнулся Самойлов до самых ямочек на скуластом лице, — У тебя же укол держит оборону?
— Да хрен его знает. Я не попала к гинекологу.
— Вот и отлично! Значит теперь точно никуда от меня не денешься. Беременной принцессе путь только под венец, — он довольно поцеловал мои губы, продолжая массировать все части тела, что под его загребущие лапы попадали.
— А вдруг я стерва все таки? — я попыталась увернуться, чтоб хоть вдохнуть воздух. Потому что ошалелый Платон мой рот не отпускал ни на секунду.
— Не вдруг, а точно! Стерва, еще и какая. Самая стервозная стерва из всех, — и окончательно повеселев, Самойлов подытожил, — Ты, Лили моя любимая принцесса — стерва! А я долбоеб полный. Повелся на росказни всяких ублюдков. Будешь теперь ты меня наказывать и перевоспитывать. Я на все согласен.
— Оо. Тогда готовься, у меня целый список испытаний для тебя, гад. И по разбитому стеклу пройти, и в свинарнике уикенд провести, и с самолета без парашюта спрыгнуть.
— Договорились, принцесса. Составишь график моих мучений и прикрепишь на холодильник. Обещаю все выполнить.
С этими словами он сладко поцеловал мой ротик, затягивая в очередной водоворот наслаждения. И все подготовленные испытания улетучились у меня из головы.
Глава 46Лили.
Я сидела на кухне, придерживая коленями подбородок. Хмурила лицо, даже не заботясь о том, что так быстрее на лбу появятся морщины, и мне придется колоть ботекс в двадцать пять, а не в сорок пять.
Платон после секса загадочно исчез. Испарился, как чертов призрак.
Бросил меня саму в гордом одиночестве.
И насколько этот гребанный фрик пропал в этот раз я не знала. Но ключи он не взял…
Унылая тоска изводила мое сердце. Я мысленно его уже убила сотней самых изощренных способов. Как можно быть таким гандоном?!
Прийти, снова разбередить мне душу и слинять в закат?! Вернуться в свою лакшери жизнь и бросить влюбленную дуру саму!
Самойлов снова обломал меня. Но в этот раз слишком жестоко. Потому что своими словами о любви дал мне мнимую надежду.
Я честно пыталась придумать, как ему отомстить. Только впервые мне стало так тошно и гадко, что захотелось убиться самой.
Боже, какая же я дура! Как я глубоко и крепко влюблена в Самойлова. И как ему настолько же плевать на меня!
За что мне такое наказание в жизни?!
Неужели лишь за то, что я беспринципная стерва? Которая издевалась до него над многими парнями? Судьба вернула мне все прегрешения бумерангом. Причем врезался он под ребра. В самое сердце.
В окно на лоджии кто то кинул камень и отвлек меня от продумывания плана казни. То ли для Платона, то ли для себя.
Я вяло отреагировала на звук хлопка по стеклу. Продолжала сопливить в колени.
Второй раз камень попал в то же окно. Я напряглась. Это уже нихера не случайность! И кто из моего района настолько бесстрашный, что решил бросить мне вызов?! После ситуации с Валиком, которого я чуть не сделала слепым, меня даже бомжи обходили десятой дорогой. А они ведь отчаянные, когда голодные. Но и то стремались вырвать мою сумку из рук. Понимали, если я обозлюсь, то оболью их с балкона использованным керосином и устрою живое фаер шоу. Осталось придумать только, где этот керосин водится.
Хотя, нахер надо! Бомжи ведь послушные, не нарываются.
Я медленно разогнулась, как Терминатор вначале фильма, и босиком пошлепала к окну.
Выглянула во двор и зависла.
Платон на своем байке стоял под балконом и кидал камушки в мое окно на втором этаже. А возле детской площадки, украшенный белыми розами стоял мой Порше! Моя любимая машинка вернулась!
Я не поверила своим глазам. Все соседи собрались внизу и свистели и хлопали Самойлову. А он неотрывно смотрел мне в глаза изумрудным искрящимся взглядом. И даже намордник свой снял, чтоб я видела его довольную улыбку.
Ох, черт, а я то уже мысленно расчленила сбежавшего мужика. А он мне Меганяшный сюрприз решил устроить, еще и тачку раздобыл. Вот что я за стерва такая?! Не поверила его словам!
Я заулыбалась так, будто стерла монеткой мгновенную лотерею, а там не пять рублей, как обычно, а целых сто! А то и тысячу! Нее. Там джекпот!
Все мое!
Платон подошел к стенке дома и потерялся из вида. Я быстро открыла окно и перегнулась через подоконник. Игнорируя Порше, смотрела только на своего любимого фрика.
