— У твоей матери, как и у твоей бабки, не было сыновей?
— Нет. Только три дочери. Я старшая, и мои сёстры — Нега и Мирра. Обе уже давно замужем, у обеих дети, — Аштия поморщилась. — Ну, со мной всё было намного проще, чем с матерью, и уж тем более с бабкой. Я поступила на службу в императорскую гвардию, в кавалерию, когда мне исполнилось девятнадцать. И к моменту гибели мамы на учениях у меня уже имелся опыт военной службы в четыре года. Не бог весть что, но это однозначно говорило в мою пользу. Хотя сестра и не была со мной согласна. Я имею в виду среднюю сестру, Негу.
— Она тоже претендовала на власть?
— О да.
— Но разве вопрос не решило старшинство?
— Строго говоря, старшинство — это условность. Тем более, в вопросах вооружённых сил Империи и её безопасности. Если бы у моей матери имелось, скажем, трое преуспевших в военной карьере детей, выбор делался бы из них, исходя из способностей и заслуг каждого. Не обязательно это был бы старший. А мог быть избран и кто-то из совершенно другого рода, если б показал себя наилучшим. Но императора вполне устроила моя кандидатура, она же удовлетворила и офицеров Дома Солор. Они предпочитали видеть главой Дома меня, а не мою сестру без какого-либо опыта службы, но зато с огромными претензиями. Она у меня вообще… неоднозначный человек.
— Ставила тебе палки в колёса?
— Пыталась. Желаемого эффекта не добилась, но нервов мне попортила, да и проблемы создавала. Одно время. Но это уже почти в прошлом. Как бы там ни было, я в свои двадцать три года возглавила и семью, и вооружённые силы Империи. Один к одному, как бабушка (мама приняла диск, будучи старше). Семейная традиция, ё-моё… Кое-кто говорит, что наш род проклят.
— Чем проклят? Тем, что даёт вашей стране одну незаурядную женщину за другой? По мне, так этим гордиться надо. Всем бы такое проклятие.
Аштия слегка покраснела. А может, мне просто показалось — всё-таки вокруг по-прежнему царствовала непроглядная ночь, и на лицах вытанцовывали оранжевые блики, щедро разбрасываемые костром. Пламя почти пожрало предложенные ему концы стволов, и я поднялся, чтоб подвинуть стволики дальше в жар.
— Может, и так. Но о нашей семье говорят, что она обречена никогда не дождаться рождения мальчика. Что только девчонки и будут рождаться.
— Так какая разница? Если девчонки из вашей семьи (извини, что я так непочтительно о твоих матери и бабке) отлично справляются с обязанностями мужчин — о чём вам волноваться-то? Мужчин со стороны вам всем хватит, — на этот раз Аштия точно покраснела, я был в этом уверен. — А у вас в семье — такой милый заповедник матриархата.
— Забавно. Ты удивлялся, каким образом в нашем мире женщины могли прийти к такой власти, а теперь пытаешься меня убедить, что всё нормально?
— Так и что ж? Ваши традиции на мой вкус очень необычны, но в вопросах расстановки приоритетов и жизненных ориентиров, как мне казалось, я разобрался. Махровый патриархат, у меня на родине полно стран с подобными традициями. Хотя равноправие и их уже начало подрывать. Но даже в самых что ни на есть передовых в смысле равноправия странах моего родного мира нет ни одной женщины, возглавляющей Генеральный штаб. Ни одной женщины — крупного военного деятеля. И никогда не было. Разве что по совместительству.
— В смысле — по совместительству?
— Хм… В смысле, если женщина возглавляла государство, носила корону, то поневоле вынуждена была так или иначе вести войны с соседями, возглавлять армию, хотя бы и номинально, как правитель…
— У вас бывали правители-женщины? — изумилась Аштия. — То есть именно правительницы, а не жёны при мужьях-императорах? То есть женщины, правившие не одной только армией, а целым государством?
— Были. Одна, так и оставшаяся незамужней, и вдова… И ещё вдова… Ну, если поскрипеть мозгой, то наберётся немало.
— И ты говоришь… — женщина удивлённо взмахнула рукой. — Да что там! Правительница — это куда серьёзнее, чем глава Генштаба. О чём тут говорить.
— А вот у меня обратное ощущение.
— Но ведь править страной куда труднее, чем просто вести войну!.. Война — всего лишь один из инструментов, тогда как у государя в руках их огромное множество, и все первостепенны. Вот расскажи мне про эту, которая пренебрегла замужеством. Как её звали? Она была императрицей?
— Королевой. Её звали Елизавета. — Я напряг память.
Оказалось, по этой теме я мало что мог рассказать с ходу. Какие-то обрывки информации из школьного курса истории про Великую Армаду, про противостояние католичества и протестантства, сдобренные впечатлениями от голливудских фильмов о Елизавете Английской, а заодно и прочитанных в подростковом возрасте романов Рафаэля Сабатини.
Боже мой, как всё это теперь далеко от меня! Мне ведь больше ни за что не коснуться корешков любимых книг, не попялиться в привычный телевизор, не перебрать диски на полочке, решая, чем бы насладиться под пиво… Вздохнув, я принялся объяснять Аштии, что такое христианство, откуда взялось и каков его символ веры. Странное дело — проговаривая всё это, проще оказалось пережить вспышку тоски по дому и отчаяния, что теперь он недостижим.
Глава 9 Чужой след
Ниршав проснулся только поздним утром, проснулся сам. Едва он зашевелился, Аштия повела в его сторону сонным взглядом и, извинившись передо мной, улеглась спать. Несколько минут офицер просто сидел и пялился в пространство, явно не понимая, что с ним происходит, где он находится и почему. Потом вздохнул, передёрнул плечами и подсел к костру.
— Есть чё поесть?
— Вчера всё съели.
— Ну, блин!.. — Он молчал минуты две, не меньше. — А где вы брали еду в прошлый раз?
— Наохотились.
— А как?
— Молча, — меня уже разбирал смех.
Собеседник посмотрел на меня неодобрительно.
— Так надо снова что-нибудь наохотить. Я есть хочу.
— И ты хорошо разбираешься в местных тварях и степени их съедобности?
— Не особо. Но ты-то должен…
— Я плохо разбираюсь даже в тех, которые идут на магические запчасти. А ел я, как правило, самую обычную человеческую пищу. Откуда у меня возьмутся кулинарные познания такого рода?
Офицер нахмурился.
— Но вы же с Аштией ловили какую-то опознанную ею тварь. Кстати, было довольно-таки вкусно. Давай попробуем поймать ещё одну такую.
— Попробовать-то можно, — я с кряхтением поднялся. — Ещё б вспомнить, что там у них съедобное. Требуху вынимала Аштия. И готовила — тоже Аштия.
— Слушай, мы оба бойцы — неужто не сможем сами себя едой обеспечить? — Ниршав поднялся с решительным видом. Немного сник, почёсывая живот. — Ёлки, а есть-то очень хочется…
— Ну пошли охотиться тогда. — Я обернулся к невидимой границе нашей безопасности, куда уже давно не смотрел. Ночью, собственно, было слишком темно, чтоб разглядеть хоть что-то за пределами скудного оранжевого пятна света от костра, а утром я просто позабыл оглянуться и оценить обстановку. — Ого!
